— Вот, Кусаев, и на вас иногда снисходит озарение. Не зря я руковожу вашим чтением. Какой же цвет вам подойдет?

— Коричневый, сэр, — с замиранием сердца пискнул Лутфи. — Серый — это для рабочих, а я же на службе у благородного господина.

Криптозоолог молчал, выдерживая театральную паузу. А ну как сейчас ему опять вожжа под хвост попадет и обрядит он своего камердинера, к примеру, в лиловый? Насмешек потом не оберешься. Только прозвища «слива» и не хватало для счастья. Но то ли сэр Бенедикт был в хорошем настроении, то ли судьба под конец этого дня решила повернуться к молодому человеку лицом, хозяин махнул рукой в знак одобрения, и из магазина Кусаев вышел одетым с иголочки в тройку шоколадного цвета.

V

Тем же вечером сэр Бенедикт приказал Лутфи развести в саду костер. Молодой человек подумал, что это очередная издевка, но нет: руки уже поджили настолько, что он был в состоянии выполнить задание. Когда пламя начало потрескивать, пришла Глаша, пыхтя, поставила рядом сначала стол, а затем самовар.

— Хозяйка сказала, вечерять будем, — пояснила она.

Затевалось нечто особенное.

Когда стемнело, стол был уже уставлен вареньем и пирогами. Звякнул колокольчик на калитке, и на дорожке появился бравый пристав. Окинув картину пристальным взглядом, Бесогонов сдвинул свою шляпу на затылок и спросил:

— Брут, вас никак выгнали из дома? Собираетесь ночевать на улице, греясь у костра?

Криптозоолог как раз нес ящик с саламандрой, причем с не меньшей гордостью, чем Глаша несла свои коронные сочники.

— Пока нет, но дело к тому идет, — сказала подошедшая с медовым бальзамом в руках домовладелица. — Анфиса Ксаверьевна.

Женщина с легким кокетством протянула гостю руку.

— Бесогонов, Порфирий Аверьянович, — тут же поклонился и поцеловал тонкое запястье пристав. — Не женат.

— Забавно: три холостяка, вдова и незамужняя девица собрались вечером, чтобы понаблюдать за родами какой-то ящерицы.

Брови Бесогонова, который до этого самого момента пребывал в полном неведении относительно мотивов полученного приглашения и цели своего визита, поползли вверх.

— Анфиса Ксаверьевна, это не какая-то ящерица! Это саламандра! — вскочил на ноги задетый за живое сэр Бенедикт. — Многие люди готовы заплатить кругленькую сумму за такое редкое зрелище, нам же оно досталось бесплатно из-за полного невежества ее владельца!

Лутфи посмотрел на хозяина с осуждением, но не стал уточнять, что введенный в заблуждение клиент еще и приплатил ушлому криптозоологу.

— Брут, так я отказался от игры в винт ради того, чтобы понаблюдать, как рожает один из ваших монстров? — с неподдельной обидой спросил пристав. Видимо, подобной каверзы от доктора он все же не ожидал.

— Бросьте, какой из вас картежник?

— Господа, давайте продолжим пререкаться за столом, — остановила назревающую ссору Анфиса Ксаверьевна, иначе криптозоолог мог бы отстаивать честь своей ящерицы до последней капли крови (не своей, конечно же).

Пока гость усаживался, сэр Бенедикт открыл заслонку ящика, и саламандра голубой искоркой скользнула в потрескивающий костер.

— Всегда думал, что саламандры огненно-красные, — заметил пристав, погружая зубы в мясной пирог.

— Вот результат того, что большинство людей предпочитают разглядывать картинки, вместо того чтобы читать книги, в которых они нарисованы, — отозвался криптозоолог, вернувшийся к столу. По случаю неформальности трапезы к совместному ужину были допущены Лут и Глаша, смущенно сидевшие на краешках своих табуреток. — Саламандр чаще всего изображают в языках пламени — и правда зрелище впечатляющее. Но мало кому известно, что находиться в огне, а иногда и тушить его полностью этим существам позволяет способность понижать температуру своего тела до невероятных пределов.

— Так шо ж она рожать в огонь-то лезет? — выразила общую мысль Глафира, пытавшаяся деликатно, двумя пальцами, держать ватрушку.

— А этого, Глаша, пока выяснить не удалось, потому как саламандра — существо малоудобное для изучения. Было бы интересно измерить температуру новорожденных, но нашей науке и магии до этого пока далеко.

Костер вдруг затрещал, запыхтел, а затем выбросил столб пламени так, что слегка опалились нижние ветки яблони, под которой происходило чаепитие. Лица присутствующих окрасились алым, самовар на столе засветился, словно какое-то диковинное украшение. Все тихонько охнули, и только: дамы обладали крепкими нервами, криптозоолог и пристав были готовы ко всему в силу своих профессий. Один Лутфи недоверчиво покосился на хозяина, словно пытаясь удостовериться, что этот фанатичный любитель монстров и впрямь советовал своему клиенту выпустить саламандру в разожженный камин гостиной.

— Молодая попалась особь, еще не рожавшая, — как ни в чем не бывало поделился сэр Бенедикт. — Господа, давайте немного отодвинем стол, я слегка ошибся с радиусом.

Лутфи с Бесогоновым дружно взялись за столешницу, Глафира подхватила самовар. Криптозоолог оставил себе самую сложную работу — руководителя. Стоило им поставить стол и снова рассесться по местам, как из костра на манер фейерверка посыпались искры и в глубине оранжевых языков пламени вдруг проступила отчетливая голубая фигурка ящерки.

Огонь взревел и, завернувшись жгутом, стал похож на бутон невиданного цветка. Это страшное неживое растение будто бы покачивалось, вводя наблюдателей в некоторое подобие транса. Бесогонов замер, не донеся до рта кусок очередного пирога, Анфиса Ксаверьевна с горничной синхронно прижали руки к груди, Лутфи пытался отодвинуться подальше, но лишь бессмысленно ковырял носком ботинка землю, не в силах скоординировать движения и переставить табурет. Только Брут удовлетворенно прихлебывал чай, будто находился на каком-нибудь домашнем концерте.

Огненный бутон раскачивался недолго: спустя пять минут его лепестки стали осторожно приоткрываться, и чем шире они распускались, тем сильнее становился жар. Нарастал тяжелый низкий гул — так гудят гигантские доменные печи.

Зрители забеспокоились, бросая испуганные взгляды на криптозоолога.

— Прикройте ладонью глаза, — посоветовал доктор, — мы приближаемся к кульминации.

Огненный цветок вспыхнул ослепительным белым светом, так и не успев раскрыться до конца. Когда наблюдатели проморгались, то оказалось, что в значительно поутихшем пламени уже не одна синяя искра, а несколько. Эти маленькие светящиеся точки вдруг резко ожили, задвигались и кинулись врассыпную из костра.

Никто не пошевелился. Только Глаша взвизгнула, всплеснула руками и кинулась ловить юркие искры в подол.

— Глаша, осторожней, не трогай их руками! — проявил неожиданную заботу криптозоолог.

— Та нешто я дура непролазная, голыми руками саламандр хватать, — обиделась домработница, ловко подхватывая краем фартука очередную искру.