Но сейчас он лежал на земле, под столом миссис Блэкуэлл. По-прежнему истощенный. По-прежнему изголодавшийся. Вокруг него валялись крохотные осколки крабьего панциря. Он с трудом мог шевельнуться.

– Вставайте же, – велела она ему. – У нас неотложное дело.

– Я тут от жажды умираю.

Ему на голову плюхнулась бутылочка с холодной водой.

– Пейте, – сказала миссис Блэкуэлл.

Он повиновался.

– А теперь вставайте.

Его охватила злость. Все время выполняешь указания этой тропы и людей, которые ею верховодят. Как же меня тошнит от этой хрени. Так что вставать он не стал, а вместо этого протянул под столом руку и схватил за ногу эту тупицу миссис Блэкуэлл. И тут же под столом появился голодный ротвейлер со зверской мордой и зарычал на него.

– Отпустите меня, – приказала миссис Блэкуэлл.

Это довольно быстро напугало Бена. Он убрал руку и в страхе откатился от ротвейлера, вывалявшись в пыли. Миссис Блэкуэлл швырнула ему черные спортивные шорты, оранжевую футболку, носки и кроссовки.

– Одевайтесь.

– ПОЧЕМУ ВЫ ВСЕ ВРЕМЯ НАДО МНОЙ ИЗМЫВАЕТЕСЬ?!

– Вы хотите, чтобы я спустила на вас собаку, или же желаете знать, что будет дальше?

– Ладно. Уроды конченые.

Он натянул шорты и футболку и наконец-то поднялся на ноги. Женщина сидела за столом, скромно сложив перед собой руки. Сам же стол был уставлен яствами: мясными деликатесами и сырами, блюдами жареных овощей с хрустящей корочкой – воплощение грез голодающего. А рядом с этим великолепием лежал еще и заряженный пистолет.

За спиной миссис Блэкуэлл стоял поезд. Там располагался отправной пункт линии. В хвосте состава помещался красный тормозной вагон с огороженной смотровой площадкой. К нему были прицеплены шесть вагонов: спальный, вагон-ресторан, сидячий люкс-вагон, вагон первого класса и два стандартных пассажирских. В голове состава стоял дизельный локомотив.

Бен не удосужился попросить разрешения приняться за еду. Он хватал руками и отправлял в рот все и сразу. У ног миссис Блэкуэлл он заметил ротвейлера. Теперь тот сидел спокойно и смотрел ласково, как щенок. Бену захотелось пинком вышвырнуть его в другое измерение.

– Наелись? – спросила миссис Блэкуэлл.

– Ожну шекундошку, – прошамкал Бен с набитым ртом.

Она стала проявлять нетерпение и топнула ногой.

– Давайте же к делу.

– А вы жоворите, пока я эм.

– Необходимы ваше полное внимание и сосредоточенность.

– Ладно.

– Хватит есть. – Большим пальцем миссис Блэкуэлл показала на поезд. – Поезд отправляется через две минуты. Он доставит вас к Постановщику. Несмотря на ваше поведение здесь, вы доказали, что являетесь достойным и сильным молодым человеком. Постановщик полагает, что теперь вы готовы к встрече с ним. В качестве альтернативы вы можете выбрать пистолет, сойти с тропы и застрелиться.

– А зачем мне это делать?

Она наклонилась к нему.

– Я не могу вам сказать, как долго вы будете ехать на этом поезде.

– А почему?

– Это прерогатива Постановщика. Возможно, пятнадцать минут. Возможно, долгие годы. Вы, разумеется, останетесь в живых. Теперь-то вы усвоили, что ничто на тропе никогда вас не убьет, даже старость. До тех пор, пока существует тропа, существуете и вы.

– А что там, на поезде?

– Там ничего нет.

– Ну а еда-то там есть?

Она закатила глаза.

– Да, еда там есть. Но времени уже нет. Так что выбирайте: поезд или пистолет.

Бен схватил пистолет со стола и взвесил его в руке. То, что надо. Он прицелился в миссис Блэкуэлл. Пес моментально залился злобным лаем. Бен снова опустил оружие на стол.

– Вот что я вам скажу, – обратился он к ней. – Смерть тоже тянется миллионы и миллиарды лет. Так что сегодня стреляться я не намерен, миссис Блэкуэлл. Я возьму этот пистолетик с собой и сяду на поезд, а когда доеду до вашего Постановщика, то пальну прямо в его поганую рожу.

Она саркастически улыбнулась Бену. Он неторопливо прошел мимо нее и взобрался по ступенькам в задней части тормозного вагона. Оказавшись на смотровой площадке, он поднял в ее сторону средний палец руки.

Она покачала головой, а поезд отошел от буферной стойки, гремя и покачиваясь из стороны в сторону, пока достаточно не разогнался, чтобы пойти ровно. Бен двинулся в сторону головы состава через пустой тормозной вагон и пассажирские. В таких поездах он бесчисленное количество раз ездил от Бостона до Вашингтона и сразу узнал знакомый антураж: обтянутые дешевенькой тканью сиденья, туалеты с тяжелыми раздвижными дверьми, маленькие занавесочки, багажные отсеки под потолком с болтающимися дверцами, норовящими врезать тебе по затылку, и белыми стоп-кранами, которыми можно остановить весь поезд. Руди бы этот поезд понравился. Его старший сын просто обожал поезда. Он даже подражал им звуками. Играя в подвале, он то и дело выкрикивал «Ту-ту!».

Пассажиры в поезде отсутствовали. Сидячие вагоны, вагон первого класса и роскошный спальный вагон – все были пусты. Он мог сидеть и спать где угодно. Поезд целиком принадлежал ему.

Кроме вагона-ресторана. Тот оказался последним, куда он зашел, расположенным в голове состава, сразу за локомотивом. Когда Бен протиснулся в дверь и попал в ресторан, он заметил стоявшего за стойкой жуткого старика с ноздреватым гримом. Это был портье Вориса. Восстанавливающийся. Бен взглянул на омерзительного старикашку и попятился назад.

– Чем могу служить, сэр? – спросил портье, сделавшийся барменом. За его спиной располагался стандартный набор из чипсов, напитков и неаппетитных замороженных пицц. Плюс банка для чаевых.

– Теперь ты научился говорить?

– Я всегда умел разговаривать.

– Я-то думал, мы тебя убили, – заметил Бен.

Бармен улыбнулся хитрой и злобной улыбкой.

– Постановщику захотелось вернуть меня обратно.

– Кто ведет поезд? Ворис?

Это лежало за гранью возможного. Но, конечно же, было очень даже возможно. Теперь это было возможнее всего.

– Никто не ведет поезд, – ответил бармен. – Вам что-нибудь подать?

Бен пулей вылетел из вагона-ресторана, промчался сквозь все вагоны до грязного тормозного в конце состава. Оказавшись на площадке, он стал высматривать место, где бы ему получше спрыгнуть, но поезд мчался по рельсам слишком быстро, наверное, километров под двести с лишним в час. Иссохшая трава сменилась пустынным солончаковым плато, и солнце высвечивало его мрачную белизну. Он повернулся к раздвижной двери тормозного вагона, случайно ударившись головой о стальную притолоку, и отключился.