Впрочем, имея внутри города своих людей...

— Как-то это все гадко, — тоскливо произнесла расположившаяся рядом с ним девушка. — Мы гуляем, смотрим на этих ящериц, веселимся... а Буйвол валяется сейчас где-то в болоте. Его ведь даже не похоронили как следует. Просто увезли...

— Забудь про Буйвола, — резче, чем следовало, ответил капитан. — Не время и не место. Если здесь все делается по уму, то его похоронит город. За наш счет. Если же дело обстоит так, как ты думаешь, мы его найдем. Когда все закончится.

Чери подняла на него грустный взгляд:

— А если меня убьют, вы тоже так скажете?

— Вот дерьмо. Что случилось?

— Ничего, командир, — отвернулась помощница. — Мы отдали этим уродам целый золотой для того, чтобы попасть сюда. А Буйвол получал три золотых в месяц. Всего три.

— Дерьмо. Когда будет возможность, мы обязательно с этим разберемся. Найдем...

— Почему не сейчас? Почему не вернуться в городской совет и не попросить их все устроить?

Лорд прикрыл глаза и терпеливо произнес:

— Потому что люди, которые будут этим заниматься, его не опознают. Возьмут деньги, а потом закопают первого попавшегося мертвеца. Думаешь, здесь мало умирают?

— Не знаю.

— Мне тоже жаль Буйвола. Но прямо сейчас у нас есть более серьезные проблемы. Отвлекаться нельзя.

— Да, командир...

Остаток дня прошел скомканно и бестолково. Они прошли по стене до самых западных ворот, затем пересекли ремесленные кварталы и вернулись к закрытому театру. Еще раз навестили гарнизон, сходили на центральную площадь, пообедали...

Враги исчезли, никак не давая о себе знать. Местные аристократы также не спешили воплощать в жизнь планы капитана — хотя они с Чери гуляли среди особняков почти час, жаждущих общения купцов им так и не встретилось.

Бесконечная ходьба по городу стала выглядеть откровенно бессмысленной.

— Ладно, — устало произнес лорд, выходя из очередной закусочной. — Вечереет. Пора в театр.

— Никакого театра, — болезненно скривилась успевшая натереть ногу помощница. — Пошел этот театр в одно место.

— Надо.

— И вы тоже туда идите, — неожиданно вспылила девушка. — Мы весь день по этому захолустью таскаемся. Я потная, как не знаю кто. Нога болит. Волосы грязные. Хотите из меня посмешище сделать? Нужен вам театр — вот и наслаждайтесь. А я дома останусь. И плевать мне на все!

Джеко растерянно почесал затылок.

— Но...

— Хотите выгнать? Сама уйду. Туда, где Буйвола зарезали. Пусть меня тоже...

— Тихо! Прекратить истерику, я сказал!

Дождавшись пока злобно сверкающая глазами Чери немного остынет, капитан удовлетворенно кивнул и добавил:

— Не хочешь в театр — не пойдем. Ничего страшного. Купим чего-нибудь поесть, возьмем пару бутылок вина и отдохнем. Устраивает тебя такое?

— Устраивает.

— Вот и хорошо.

Магазин Шорка Пробки оказался открыт, а сам хозяин, как и в прошлый раз, скучал за прилавком, задумчиво протирая винный бокал. Впрочем, увидев зашедшего в двери посла, он тут же убрал посуду, выпрямился, после чего церемонно произнес:

— Господин Тень, рад снова вас видеть.

— Взаимно, господин Пробка. Разрешите представить вам мою заместительницу, леди Чери Солнечную.

— Очень приятно, госпожа, — вежливо поклонился старик.

— Мне тоже, уважаемый, — не очень любезно кивнула по-прежнему рассерженная девушка. — Скажите, у вас продается какая-нибудь посуда?

— Извините, — смутился Шорк. — Но здесь не посудная лавка...

— Жаль.

Капитан незаметно ткнул спутницу локтем в бок и лучезарно улыбнулся:

— Не обращайте внимания, у нас был слишком тяжелый день. Поэтому мы и решили к вам зайти. Хотелось бы подобрать вино для ужина. Хорошее вино, но не для лорда Занозы, скажем так.

— О, я вас понял, господин Тень, — торговец важно кивнул и вышел из-за прилавка. — Позвольте, я покажу наиболее популярные сорта. Думаю, после дегустации вы с легкостью найдете то, что нужно.

— Возможно, лучше просто довериться вашему выбору?

— Как пожелаете... — Пробка остановился возле длинного стеллажа, многозначительно хмыкнул, а затем ловко выудил с одной из полок две темно-зеленые бутылки. — Вот. «Черная роза» и «Снежная гроздь». Рекомендую.

Джеко с интересом рассмотрел вытравленные на стекле рисунки, а затем пожал плечами:

— Раз вы советуете, то пусть так и будет. Их делают здесь, в Пустоши?

— Все верно. Рядом с Треугольником есть небольшие горы, на склонах которых вызревает изумительный виноград. К сожалению, его не слишком много.

— Я так часто слышу про этот ваш Треугольник, что мне уже хочется там побывать, — усмехнулся лорд. — Сколько?

— На самом деле, ничего особенно интересного в Треугольнике нет, — Шорк неодобрительно покачал головой, словно отговаривая гостей от неразумного путешествия. — Просто в тех краях почти не воевали. Мирная область, знаете ли. С вас шестьдесят серебряных.

— А вы туда ездили? — полюбопытствовал Джеко, отсчитывая монеты. — Возьмите.

— Спасибо. Да, несколько раз. Говорю же, ничего интересного, господин Тень.

— Ясно. Тогда еще один вопрос. Скажите, вчера у вас никто про меня не спрашивал?

Торговец замялся и отвел глаза в сторону. Потом неохотно выговорил:

— Был один. Пришел, сказал, что я с врагами Чернолесья заговор устраиваю, обвинять начал. А когда я ответил, что всего лишь вино для лорда Занозы вам продал, начал скидку требовать. Взял две бутылки и ушел.

— Даже так...

— Не берите в голову, господин Тень. Здесь всякое бывает. Может, хотел с друзьями выпить, но денег не хватало. Вот и нашел повод.

— Конечно. Расскажете, как он выглядел?

— Ну.., — Шорк сделал неопределенный жест и смущенно улыбнулся. — Обычный охотник. Или охранник каравана какого-нибудь. Лысый.

— Лысый, значит...

Посольство встретило их уже привычным зрелищем бездельничающих в главном зале стражников. Джеко рассеянно выслушал бравый доклад Скелле, поблагодарил обоих воинов за службу, а затем отправился на второй этаж — приводить себя в порядок, ужинать и отдыхать.

К сожалению, льющаяся из трубы вода по-прежнему была холодной. Греть ее с помощью руки капитан не захотел, возиться с расположенной на чердаке печкой отказалась уже Чери, так что мыться пришлось быстро и без какого-либо удовольствия.

В довершение всех неприятностей, купленная ими колбаса оказалась пересоленной, а хлеб — чересчур сухим.