Меня выбросило из чужих воспоминаний. Вместо поддельной эльфийки передо мной стояла бледная, перепуганная панна де Керси. Наверное, так же она выглядела в своём воспоминании, когда прибежала в лазарет, чтобы помочь мне. Я отшатнулся. Так вот почему Алана заикалась, едва увидев меня. Думала, что я ненавижу её и собираюсь отомстить. Откуда же бедняжка могла знать, что мои отчаянные вопли: «Найду и убью!» предназначались топляку.

Цеховой знак потух, и ко мне вернулась ясность мышления.

— К-какого лешего, вы меня едва не убили!

Меня передёрнуло.

— Простите, — пробормотал я.

С другого конца веранды к нам бежали тролль и Адель Мнишек.

— Пан Бальтазар, что здесь происходит? — возмутилась хозяйка бала. — Что вы сделали с Аланой?!

— Принял за другую, — я прижал руку к губам.

Казалось, на них ещё остался горький привкус воспоминаний.

— За какую? Бархатную розу? Так оскорбить мою лучшую подругу, да еще во время моего праздника.

Тролль сграбастал панну де Керси в охапку и, переглянувшись с Аделью Мнишек, понесся к боковой лестнице.

— Думаете, я спущу вам такое. Зря! Отец обо всём узнает, и вы ещё ответите за своё разнузданное поведение. Гости так себя не ведут.

— Безусловно, — отозвался я. — Но я не гость! Я здесь по службе. Ваш отец всё знает, и, если сочтет нужным, обязательно введет вас в курс дела. А меня ждет работа. Простите!

Я выскочил в зал и махнул Мареку. Надо раз и навсегда исключить Алану из числа подозреваемых, еще одна такая случайность, и я окончательно рехнусь.

— Они спустились по боковой лестнице, какой-то тролль и пана де Керси. Проследи до самого дома! — бросил я капралу, тот коротко кивнул и помчался к выходу.

А я запретил себе думать о взбалмошной девице, сейчас не время отвлекаться на романтические глупости и выращивать в себе чувство вины.

— Добрый вечер! Не ожидал вас увидеть, пан Вильк.

Я резко обернулся, чуть не натолкнувшись на заместителя главы кафедры алхимиков.

— А уж я тебя и подавно, — сказал я. — Извини за резкость, не назвал бы этот вечер добрым.

— Так вы на работе, — вздохнул Гжесь Ремиц. — Я вот тоже не по своей воле. Вы же знаете, брат терпеть не может подобные сборища, но обожает быть в курсе последних слухов и новостей. Вот и отправил меня на разведку.

— Сочувствую, — оглядывая зал, проронил я.

— Да, времена неспокойные. Если так будет продолжаться, начнётся настоящая война. Представляете, гильдия купцов, в лице градоначальника, обвинила нас в убийстве Кузьмы Куцевича.

— Кого? — не понял я, обследуя взглядом зал.

— Гильдию алхимиков. Это надо до такого додуматься? Они уже не знают на кого скинуть свои проблемы. Брата аж перекосило, вот и отправил меня шпионить. А я, знаете ли не в восторге. Но ничего, мучиться осталось недолго. Через час созреет зелье, и можно будет отправляться в музей. Во время месяца Хрустальной луны выходят лучшие зелья, это еще в древности знали. Слышали когда-нибудь про белое зелье? Его можно изготовить только в этот месяц. Так что нам очень повезло, что сейчас именно Хрустальная луна. Знаете про неприятности в музее? Преинтереснейшая задачка, знаете ли. Один из тамошних реставраторов напартачил, вот приходится исправлять. А подобрать состав старинных красок — та ещё морока, без перегонного куба не разберешься.

— Рад за тебя…

Младший Ремиц еще что-то говорил, но я не слушал и не запомнил ни слова. Интуиция меня редко подводит, и даже после трагического недоразумения с поддельной эльфийкой, я был уверен, что тварь объявится. По залу разносили игристое вино, и место танцев заняли ничего не значащие разговоры. Гости разбились на группы по интересам, шушукались и смеялись. Перебрасываясь с ними невинными шутками, к нам пробрался Редзян.

— Я обижен, — проворчал он, но не выдержал и расплылся в довольной улыбке. — В следующий раз, когда соберетесь выкинуть что-то подобное с панной де Керси, сообщите мне. Хочу это видеть!

Мнишек панибратски хлопнул меня по плечу.

— А что произошло? — заинтересовался Гжесь.

— Ничего! — перебил я. — Вашему брату все расскажу сам.

Заместитель Габриэля пожал плечами.

— Ты что-то слишком грозен, — усмехнулся Редзян. — Ошибся и ошибся, я говорил тебе, что на моём балу никаких убийств не будет.

— Мне бы твою уверенность, — хмуро выдавил я.

— Тебе надо расслабиться…

В дальнем конце зала, за спинами гостей мелькнула высокая фигура, и цеховой знак нервно заерзал на моей груди.

— Простите, — пробормотал я, и бросился к ней.

Гости удивлённо шарахались от меня, бурча неразборчивые ругательства, но я не останавливался. Второй осечки не будет. В этот раз тварь от меня не уйдёт. Я налетел на сухопарого пана, и на меня щедро выплеснулось чужое вино.

— Кто позвал вас в приличное общество?

Я узнал в пострадавшем Рекара Пшкевича. Он мрачно глядел в свой бокал с игристым, а точнее уже без него и брезгливо морщился, будто вместо меня через бальный зал продирался вонючий бродяга.

— Что-то стража совсем распоясалась, раньше они такого себе не позволяли.

Глава кафедры боевой магии выплеснул остатки из бокала и потянулся к подносу за следующим.

— О чём я говорил… Да, вы представляете сколько могут стоить картины старых мастеров? Это вам не современная мазня, уж поверьте мне, я разбираюсь, — продолжил распинаться Рекар Пшкевич, вернувшись к собеседникам

Я почти перебрался через запруженный зал, когда вдруг увидел её. В тени арки, у кадки с каким-то заморским растением застыла высокая черноволосая панна. Заметив меня, она поплыла в мою сторону, её ярко-алые губы исказила хищная улыбка. Цеховой знак так трепыхался, будто норовил оторваться от камзола и улететь. Похоже, я нашел, что искал. Подавшись вперед, словно охотничий пес, я шагнул к незнакомке.

— Прекрасная панна скучает одна? — помимо воли слетело с моих губ.

Артефакт раскалился так, что жег даже через плотное сукно мундира, мгновенно отрезвив затуманившееся сознание. Дидько! Эта дрянь, похоже, околдовывает не только своими прелестями. Какого лешего в книгах об этом ни слова? Хочешь поиграть? Хорошо же!

— Можно развлечь панну? — на моей ладони материализовалась толстая пупырчатая жаба, через секунду превратившаяся в пунцовую розу.

Смешливица под личиной прекрасной незнакомки мило хлопала глазами и заливалась мелодичным смехом. Я же продолжал нести всякую фривольную чушь, мысленно прокручивая в голове причудливую мозаику