Я кидаюсь в ее сторону. Нас разделяют каких-то три метра. В прыжке тяну к ней руки, одной хватаюсь за бледную кисть, другой цепляюсь за перила площадки. Мы повисаем вдвоем за краем башни, раскачиваясь над волнами как маятник.

Тот феномен, что человек без сознания весит больше, чем в нем, прямо сейчас ощущается мной на практике. У меня всегда было плохо с физподготовкой. Едва ли мне удастся продержаться долго. Но когда за перилами над нами возникает торжествующая ухмылка Алтоса, я понимаю, что и не надо. И ослабляю хватку.

Мы падаем и ударяемся о воду. Разбушевавшиеся волны с готовностью накрывают нас, будто зажимая в кулаке.

Меня оглушает. Вода — пресная, безвкусная — заливается в уши и нос, тяжелым гнетом давит на голову и утягивает вниз. Приходится на короткое время отпустить Кемею, от бесчувственного тела которой расползаются багряные разводы. Они алыми цветами раскрываются в лучах света, пробивающегося через толщу воды.

Сориентировавшись, подталкиваю ее наверх, к спасительному воздуху и, как я надеюсь, помощи. В округе помимо башни были и другие дома города. Не могут же быть его жители настолько трусливыми и безжалостными, чтобы бросить нас на верную смерть.

Но и встретить наверху Алтоса или его приспешников — тоже шанс не малый.

Тем не менее, нам нужно дышать, и я стараюсь вырвать нас из морского плена. Это оказывается непросто. И без того не выдающийся пловец, я обнаруживаю, что вода плохо держит тело, а вот затягивает на дно — вполне успешно. Однако жгучее желание выжить делает меня невероятно целеустремленной, и в конце-концов мне это удается.

Какое-то время я барахтаюсь, пытаясь одновременно удержать и себя и Кемею на плаву. Волны накрывают нас с головой, усложняя задачу. Жадно вдыхаю воздух через раз, и уже нахлебалась воды. Не знаю, дышит ли Кемея, но искренне надеюсь, что она протянет до оказания медицинской помощи, которая здесь просто обязана быть первоклассной. Или хотя бы какой-то помощи.

Вода в океане оказывается мало того что не податливой для плавания, но еще и экстремально холодной. Когда меня в очередной раз накрывает волной, я понимаю, что силы на исходе, и меня неумолимо тянет вниз. Делаю еще один рывок, толкая Кемею, но натыкаюсь на какую-то преграду. Пересилив себя открываю глаза и едва не отпускаю ее, распознав на поверхности голема. С запозданием приходит осознание, что это гражданская модель. Значит, помощь все-таки пришла. Мы не одни. Я не одна.

К сожалению, эта утешительная мысль не спасает меня. От холода немеют конечности, и ноги сводит судорогой. В панике я еще пытаюсь вырваться наверх, но беспощадный океан только опускает меня ближе и ближе ко дну, стремясь навеки укрыть в своих темных водах.

“Тиллии, когда сдашь работу? Сколько можно возиться?!”

Недовольное сообщение начальник подкрепляет хмурым взглядом в мою сторону, не выходя из-за стола.

— Уже почти! — бодро рапортую я и еще раз просматриваю строчки кода на предмет аккуратности, пока прогоняются финальные тесты.

— Капец, — ворчит по соседству Лодок, мой коллега, не отвлекаясь впрочем от своей работы, — Итак все выходные пашем без продыха, еще и на мозги капают. Спасибо, что с кнутом рядом не стоят.

— Так ведь на благое дело работаем, — отвечаю я, гипнотизируя строчку индикатора прохождения проверок. Ее ускорению это, к сожалению, не способствует.

— Это на создание роботов-то? С каких пор это благо?

— Но и не зло. Людям помощь, нам — научные гранты.

— Помощь, пока они не взяли в руки автоматы, — Лодок поежился. Он был родом из страны, где только двадцать лет назад отгремела война против кибермодификантов. Все это знали и диву давались, что его сподвигло устроиться в нашу лабораторию по разработке ИИ.

— Док, ты что, веришь в восстание машин?! — немилосердно насмехаюсь я над другом, — Тебе что, десять лет?

— А тебе? Будто ты не знаешь, какую люди дичь в коде выдают. Хоть руки им выдери и другой стороной приделай — и то лучше будет.

— Ну так возьми и обезопась себя. Ты ж программист, — усмехаюсь я, — Можно сказать, демиург кибернетического мира!

Я, конечно, шучу, но в голове возникает шальная идея. Да и тест уже пройден успешно…

— В смысле “обезопась”? — Лодок разворачивается в мою сторону и сосредоточенно наблюдает за набираемым мной новым программным блоком, — С ума сошла?

— Нет, лучше подскажи какую-нибудь самую нелепую фразу. Ну такую, чтоб просто так в жизни не произнести.

Лодок крутит пальцем у виска и отворачивается к своему монитору.

— Босс увидит и выпилит. А тебе еще и влетит.

— Не увидит, — возражаю я, издалека присматриваясь к рабочему столу начальника, — Ему тоже надоело здесь сидеть безвылазно и отращивать новый набор мешков под глазами. Сколько ты у него чашек кофе видишь? Пять? На шестой он плюнет и соберется домой, вот увидишь.

Лодок несогласно хмыкает.

— Ну тогда ты возьми на проверку эту задачу, — предлагаю я.

— Еще чего, — возмущается друг, — Я тем более велю выпилить. К тому же, после нас этот код пройдет через сотни других рук, кто-нибудь, да влезет в эти файлы. А через пять лет вообще новую прошивку закажут. Так что ни к чему эти твои дурацкие шуточки.

“Тиллии, срочно иди в зал шесть. Директоры по модификации вызывают”, - новое сообщение от босса.

— Вот и посмотрим, — отвечаю я Лодоку и нажимаю кнопку, отправляя готовый код на сервер.

Сообщение от босса заставляет меня напрячься и мигом стирает с лица ехидную ухмылку.

Директоры по модификации. Люди это, надо сказать, исключительно неприятные. И не то чтобы они ведут себя грубо или невежливо. Наоборот, подчеркнуто вежливо. Но отчего-то, оказываясь в их поле зрения, нутром ощущаешь неприязнь.

И что им опять нужно?

— Эй, ты куда? — спрашивает Лодок, замечая перемену в моем настроении.

— Модификаторы вызывают, — нехотя отвечаю я, — Странно, тесты я уже проходила.

— И как? — интересуется друг.

— Логгер. А ты?

— Тоже, — с видимой гордостью отвечает он.

— Ну еще бы. Сразу понятно, что до солдата тебе как до Мергеллы пешком.

Лодок бурчит под нос что-то неопределенное и отворачивается назад к работе, мгновенно скучнея.

— И кто только придумал эту дебильную систему? — возвращается он в свое излюбленное ворчливое состояние.

Я пожимаю плечами и иду на выход.

В конференц зале меня уже ожидают трое людей, одетых в строгие дорогие костюмы. Они сидят за переговорным столом, сосредоточенно изучая что-то в своих планшетах.

Когда я захожу, один из них встает и указательным жестом предлагает присесть.

— Тиллии Сулус, двадцать три года, старший инженер компанию