У самого берега быстро скинула с себя одежду, застегнула поверх голых рук латные наплечники, налокотники и наручи, а следом надела латные перчатки. Выхватив из лежащих на траве ножен боевую шпагу, вошла в прохладную воду. Речка оказалась немного глубже, чем казалась, и крохотные волны бились чуть выше колен.

Аврора сделала глубокий вдох, тряхнула головой и сделала выпад, подняв тучу брызг, которые сразу же оросили железо. Был бы на ней сейчас дублет, промок бы, а затем долго сох. Мерзко быть мокрой.

Девушка вернулась в стойку и сделал ещё один выпад. Вода мешала ногам, заставляя их трудиться, да и латные перчатки утяжеляли руки, делая то же самое. Нет, конечно, можно и на берегу, в полном доспехе, но после тренировки одёжка будет мокрая и липкая от пота, словно в ней купались, и всё равно придётся раздеваться. А так надо будет всего лишь стряхнуть воду с железа.

Выпад. Возврат в стойку. Укол. Рубящий удар сверху. Затем наискосок снизу. И сразу защита от клинка сверху.

Ноги поднимали пахнущие водорослями брызги, а под стопами чувствовалась твёрдая галька.

Шаг, ещё шаг, отскок.

А потом всё заново. И по многу раз.

Стройное сильное тело, покрытое тем мягким и благородным загаром, что отличает воительницу и от почти чёрных, обгорелых от дневного света, жары и труда в поле крестьянок, и от бледных обитательниц монастырских обителей, блестело в лучах вставшей из-за горизонта Небесной Пары. Огненно-рыжие косы быстро намокли, а чёлка выбилась из-под ободка и липла к лицу.

— И зачем я тебя, Ми-Ми, послушала⁈ — закричала Аврора, а затем замерла и опустила взгляд, прислушиваясь к своему тяжёлому дыханию и вглядываясь в своё отражение, разорвано в клочья речными волнами.

Раньше всё было просто. Взяла менестреля, усадила на колени, увела в опочивальню. Но почему, когда решила завоевать барона, боги против? Почему всё всегда мешает? И почему не звал в ночи к себе, когда был случай? Неужели она, дочь древнего рода да Вульпа, живущего под покровительством Огненной Лисы, недостойна? Она же не чернь!

Девушка зло пнула своё отражение, раскидав брызгами вокруг себя, но отражение настырно и потому вновь собралось в единую горсть осколков. Умом Аврора понимала, что в ее гневе много от маленькой девочки, которой не дали обещанную игрушку, но этот же так обидно. Она же достойна.

— Леди Аврора, что-то случилось? — раздался голос Дмитрия за спиной, будто насмешка богов. Словно они дразнились.

Девушка замерла, вскинула голову и надменно посмотрела на молодого барона, а потом стала неспешно приближаться, игриво заведя шпагу назад, взявшись латной рукавицей, что на левой руке, за лезвие и прижав клинок к ягодицам. Внутренняя лисья суть вкладывала в каждый шаг покачивание упругих бёдер и мягкую, но уверенную походку, а во взгляде засверкали хищные и слегка мстительные искры. Если уж и не заполучит барона, то хотя бы поиграет с ним. Ведь видно, что сейчас его взгляд жадно забегал по телу, останавливаясь на женском лоне, на сочной груди, на изумрудных глазах.

Аврора вышла из воды и встала в двух шагах от халумари, давая себя рассмотреть.

— Нет, ваша милость, просто впереди дуэль. Упражняюсь, — с улыбкой проворковала девушка.

Дмитрий вздохнул и поднял руку, в которой держал небольшой жестяной сосуд. Сосуд был открыт, и в нём виднелась густая желтоватая жижа.

— Халумарское угощение. Называется сгущёнка. Сладкое, вываренное до медовой густоты молоко.

— Гушонка, — повторила Аврора незнакомое слово.

— Леди Аврора, мне нужна ваша помощь, — проговорил Дмитрий, глядя в лицо воительнице снизу вверх. Всё же девушка была выше его на полголовы.

— Я слушаю, — томно прошептала Аврора, заставив баронского племянника нервно сглотнуть.

— Дядюшка прислал письмо. Там сказано, старуху-приведенье надо изловить и извести. Дуэнья болен. И честно говоря, я не совсем понимаю, как поймать.

— Разумеется, ваша милость, я помогу, — произнесла Аврора, наклонив голову набок и сделав несколько шагов вперёд, остановившись лишь тогда, когда между ней и баронским племянником осталось не больше ладони. Девушка приподнялась на носочках и грациозно повернулась, демонстрируя тугие ягодицы, а затем слегка подкинула шпагу вверх, но не сильно — не выше головы, и в верхней точке полёта подставила латную рукавицу, отчего клинок стал балансировать на стальной ладони на самом острие. — Меня в школе при ордене учили, как пленять зловредных духов. Но это потребует усердия, терпения и приложения общих сил.

Аврора замерла на мгновение, глядя на своё отражение в отполированной стали клинка. Если ничего нет, то ничего и не теряешь.

— Ваша милость, не сочтите за наглость, — тихо проговорила Аврора, перехватывая шпагу в левую руку и чувствуя, как пересохло во рту, — но неужели я вам безразлична как женщина? Если да, и прикажете меня прогнать, я смиренно удалюсь.

Баронский племянник замер, уставившись перед собой, а потом тяжело вздохнул.

— Мой дядюшка, дабы ни что не отвлекало от приказов, настоятельно рекомендовал избегать интриг с женщинами. И даже приставил дуэнью. Если ослушаюсь, может лишить средств на пропитание. К тому же…

Баронский племянник опять задумался, а потом распахнул свою крутку, отчего стал виден подклад и пришитый к нему тканевый наплечник с золотыми звёздочками, какой Аврора видела на начальнике халумарской стражи.

— Я, скажем так, младший придворный, и пока исполняю волю моего лорда, за меня из казны выплачивают долг за купленное в рассрочку жильё.

Баронский племянник стал молча загибать пальцы, видимо, пересчитывая свои деньги в общекоролевские.

— Я должен ещё четыре сотни золотых.

Девушка чуть не присвистнула от удивления. За такие деньги можно купить весьма достойный домик на улице Ювелиров: с большим обеденным залом, тремя спальнями и кухней. Действительно есть что терять.

И Аврора, довольная ответом, снова улыбнулась — ведь дело-то не в ней, а дядюшка действительно крут норовом, ибо наступил на горло даже Инфанту Кровавого Озера, что уж про племянника говорить — того в самом деле может утопить в сортире. И барон прав, часто мужчина, стоит деве задрать перед ним юбку, забывает обо всем. И даже о самом важном.

Баронский племянник же замялся и продолжил:

— Но, тысяча чертей, вы очень привлекательная женщина.

Аврора осторожно откинула шпагу в траву, затем сняла с себя наплечники, наручи и перчатки, опустив на берег и оставшись полностью нагой. А затем девушка положила руки на талию баронского племянника.

— Мы оба не вольны в своём выборе. И я не собираюсь