Щукин пожал плечами. Желания объяснять своему приятелю, почему два дрожащих от утреннего холода, промокших насквозь человека в одеждах, густо облепленных грязью, всеобщего восторга вызывать не могут, у него не было. У него вообще не было никаких желаний, кроме одного – залезть в горячую ванну, а потом в теплую постель. Однако в ближайшее время это Щукину явно не светило.

Возле какой-то забегаловки, вроде той, куда Щукина приводил бородатый художник Миша, Григорий неожиданно притормозил.

– Погоди, – сказал он, – у тебя деньги какие-нибудь остались?

– Какие-нибудь остались, – устало ответил Щукин и подумал, что голос у него теперь, должно быть, похож на голос Студента.

– Пойдем, выпьем по сто граммов, – предложил Григорий. – Хоть погреемся, а то так можно и воспаление легких схватить.

«И правда, – подумал Щукин, – сто граммов сейчас не помешают. Шутка ли – всю ночь провести по щиколотку в воде. Я так замерз, что, если бы нам подали водку горячую, я думаю, выпил бы ее без отвращения».

Забегаловка в такой ранний час оказалась открыта, и мало того – полна похмеляющегося народа, на фоне которого Щукин с Григорием смотрелись не так диковинно, как на фоне спешащих на работу людей.

Николай занял длинноногий столик, пить за которым можно было только стоя, и в ожидании ушедшего за выпивкой Григория уставился в окно.

– А вот и я! – появился изрядно повеселевший Григорий.

«Тяпнул, что ли, прямо у стойки, не дожидаясь меня? – устало подумал Щукин. – А, плевать… Вон – улыбается. Странно выглядит улыбка на покрытом синяками и ссадинами лице».

Они выпили.

– У меня тут одна мысль появилась, – закуривая, сообщил Григорий.

– Знаю я твою мысль, – усмехнулся Щукин, – еще взять. Два по двести.

– И это можно, – согласно кивнул головой Григорий, – но у меня более конструктивное предложение.

– Ну-ка?..

– Я тут вспомнил, – начал Григорий, – когда мы в яме были и разговор Студента с Петровичем слушали… Вспомнил одного мужика, у которого Студент как-то жил. То есть я на зоне раз со Студентом разговорился, мы общих знакомых обсуждали. Так вот, этот мужик оказался нашим общим знакомым. Можно к нему съездить и поговорить с ним. Может, он знает, где Студента найти. Насколько я помню, у него со Студентом довольно хорошие отношения. Как ни странно…

– Отлично!

Усталость Щукина после этого сообщения мигом прошла. Хотя вполне возможно, что это водка так подействовала…

– А что это за мужик такой? – осведомился он.

– Хороший мужик, – ответил Григорий, – Паганини зовут.

– Как? – удивился Щукин.

– Паганини, – повторил Григорий.

– Это что – его настоящее имя?

– Да нет! – рассмеялся Григорий. – Кликуха. Он старый уже дед. Воняет от него погано, вот и зовут так – Паганини.

– Понятно, – усмехнулся и Николай. – И когда мы к нему пойдем?

– Да прямо сейчас, – сказал бодрый и свежий после стопки водки Григорий. – Вот только…

– Что?

– Мужики! – закричал багровый расплывшийся пивной бочонок, занимавший в этом заведении должность бармена. – Вы допили? Если допили, то освобождайте место! Местов и так не хватает, а они тут треплются стоят…

– Ты говорил что-то о… два по двести, – напомнил Григорий, не обращая внимания на крики пивного бочонка. – Может, мы это самое… шарахнем? И сразу пойдем к Паганини?

– Ладно, – сказал Щукин, опуская руку в карман, – беги за водкой.

Григорий широко распялил в улыбке свои изуродованные губы и, приняв от Щукина деньги, резво поскакал в сторону прилавка.

Оставшись один, Щукин снова принялся обдумывать мысль, которая в последнее время не давала ему покоя.

«Если люди, заказавшие меня, знают о том, что Рустам, являвшийся к ним – то бишь я, – уже начал охоту на Щукина – то бишь опять же на меня, – то не грех будет снова связаться с ними и отрапортовать, что заказ выполнен. Тем самым я отведу опасность от себя. Правда, ненадолго, но… Да черт бы с этим – решение я давно принял, а когда отрезал руку у трупа, не сомневался ни в чем. Дело в другом, как в таком случае придется Рустаму? В смысле, что он будет делать, если узнает, что заказ выполнять не надо. Формально заказ уже закрыт. Правда, деньги нужно все же будет получить, чтобы отвести от себя подозрения, да и лишние бабки не помешают».

Он нащупал у себя в кармане страшный предмет, холодный и тяжелый.

«Целлофановый пакет, – подумал еще Щукин, – два слоя целлофана и плотная бумага. И срочная служба доставки».

Филин нашел Петю Злого в просторной светлой комнате особняка, которая служила браткам кухней и столовой одновременно. При жизни Седого в этой комнате заправлял самый настоящий повар-китаец, носивший почему-то совершенно русскую фамилию Лисицын, произносившуюся, впрочем, как Ли-си-цын. Но несколько дней назад распоясавшиеся без твердой руки Седого братки по пьянке здорово накостыляли Ли-си-цыну за то, что тот, пообещав приготовить традиционное китайское блюдо суши, смастрячил обыкновенные рисовые котлетки с рыбным филе, – и на следующее же утро китаец сбежал. Это событие как трагическое никто не расценивал, тем более что и раньше услугами китайца пользовался в основном Седой, а остальные ограничивались фаст-фудом, который закупали в немыслимых количествах в городских супермаркетах.

Вот и сейчас Петя Злой занимался тем, что сооружал себе громадный трехэтажный бутерброд с копченой лососиной, американской колбасой и корейской капустой.

– Привет, – сказал Филин, присаживаясь прямо на стол.

Петя покосился на нечистые джинсы, обтягивающие сплющенную о поверхность стола задницу Филина, но ничего не сказал.

– А тебе, между прочим, посылка, – сказал Филин.

– Мне? – удивился Петя и отставил в сторону готовый уже бутерброд.

– Ага, – подтвердил Филин и шмякнул рядом с бутербродом небольшой бумажный пакет, затянутый в серую оберточную бумагу.

Петя поднял пакет и уже взялся за лежащий рядом столовый нож, чтобы распороть бумагу, но вдруг остановился.

– А от кого она, интересно? – подозрительно спросил он.

Филин пожал плечами.

– Там адрес, наверное, должен быть, – предположил он.

– Адреса нет, – повертев в руках пакет, проговорил Петя. – Кто принес?

– Посыльный, – сказал Филин, – Серый дежурил. В ворота позвонили, посыльный ему пакет передал.

– А от кого, не сказал?

– Нет.

– А квитанция?

– Да какая квитанция? – усмехнулся Филин. – Ты прямо как пенсионер. Все тебе квитанции и расписки подавай.