– Царапина… – Он сокрушенно качает головой и меняет пластинку.

Звучит новая мелодия.

– Расскажите мне о Хелене, – прошу я. – Это она предложила объявить о помолвке в годовщину гибели Томаса? И устроить бал в Блэкхите?

– Она так и не простила дочь за то, что та оставила Томаса без присмотра. – Он придирчиво смотрит на пластинку, разводит руками. – Я надеялся, что время приглушит боль, но… Все это так… – Он вздыхает, успокаивается. – Да, Хелена хотела сыграть злую шутку. Она называет брак Эвелины наказанием, но если откровенно, то это прекрасная партия. Рейвенкорт Эвелину и пальцем не тронет, он мне сам так и сказал, мол, слишком стар. Она станет хозяйкой его имений, получит деньги на любые расходы, сможет удовлетворять все свои прихоти, разумеется без скандальной известности. А он… Ну, вам наверняка известны слухи о его камердинерах… Все молодые красавчики, как на подбор, вхожи к нему в любое время дня и ночи. В общем, свадьба положит конец всем этим сплетням. – Он с вызовом смотрит на меня. – Понимаете, Дэнс? Если бы Хелена действительно намеревалась убить Эвелину, зачем устраивать этот брак? Нет-нет, этого не может быть. В глубине души она любит дочь. Может быть, не так сильно, как хотелось бы, но любит. Просто ей нужно почувствовать, что Эвелина примерно наказана, а после этого они помирятся. Вот увидите. Хелена одумается, а Эвелина поймет, что этот брак только с виду омерзителен. Уверяю вас, вы ошибаетесь.

– Все равно мне нужно поговорить с вашей женой, Питер.

– Здесь, в столе, мой дневник. В нем расписание ее встреч. – Он горько усмехается. – Наша супружеская жизнь теперь сводится исключительно к совместным обязанностям. Посмотрите, где сейчас Хелена.

Не в силах сдержать возбуждения, я бросаюсь к столу.

Кто-то – возможно, сама Хелена – выдрал страницу из ее дневника с расписанием на сегодня. Злоумышленник либо не знал, либо забыл о том, что копия расписания есть у мужа. Вот сейчас все и раскроется.

Ящик стола разбух от сырости. Он неохотно открывается. Внутри – записная книжка в замшевом переплете, обвязанная бечевкой. Я перелистываю страницы, нахожу расписание Хелены, и мое волнение исчезает. Все это мне уже известно: в половине восьмого Хелена встречается с Каннингемом, хотя причина не указана. В четверть девятого запланирована встреча с Эвелиной, а в девять – с Миллисент Дарби, но на эти встречи Хелена не явилась. В половине двенадцатого, то есть через час, она должна быть на конюшне, а потом ей предстоит визит к Рейвенкорту.

На который она тоже не явится.

Вожу пальцем по расписанию, пытаюсь отыскать что-нибудь подозрительное. Причина встреч с Эвелиной и с Рейвенкортом понятна, как и причина встречи с Миллисент, старой приятельницей. А вот зачем Хелене понадобилось ранним утром встречаться с внебрачным сыном ее мужа?

Каннингем отказался об этом говорить, но, кроме него, Хелену Хардкасл сегодня никто не видел. Я больше не намерен терпеть его уклончивость.

Я добьюсь от него признания.

Но сначала надо заглянуть в конюшню.

Наконец-то мне известно, где будет неуловимая владелица особняка.

– А вы знаете, зачем Хелена утром встречалась с Чарльзом Каннингемом? – спрашиваю я, возвращая дневник на место.

– Наверное, просто поздороваться. – Хардкасл наливает себе виски. – Они очень близки.

– Стэнуин шантажирует вас из-за Каннингема? – спрашиваю я. – Ему известно, что Чарльз – ваш сын?

– Да будет вам, Дэнс! – Он негодующе смотрит на меня.

Мы с Дэнсом встречаем его взгляд. Дэнсу хочется принести извинения и сбежать. С ним очень трудно справиться. Всякий раз, открывая рот, приходится преодолевать чужое смущение.

– Мы с вами давно знакомы, Питер, так что вы понимаете, чего мне стоят эти слова, – говорю я. – Чтобы разобраться в этом деле, мне необходимо знать все досконально.

Он обдумывает мое замечание, с бокалом в руке отходит к окну. Правда, смотреть ему некуда: деревья и кусты так разрослись, что ветви прижимаются к стеклам. Судя по выражению лица Питера, он готов пригласить их в дом.

– Нет, он шантажирует меня не происхождением Чарльза Каннингема, – наконец отвечает Хардкасл. – В свое время Хелена позаботилась, чтобы это скандальное происшествие попало на страницы светской хроники. Нет, на этом не заработаешь.

– А что же тогда известно Стэнуину?

– Дайте мне слово, что сохраните это в секрете.

– Конечно, – киваю я, чувствуя, как учащается пульс.

– Так вот… – Он делает глоток живительной влаги. – Еще когда был жив Томас, Хелена мне изменяла с Чарли Карвером.

– С убийцей Томаса? – восклицаю я, выпрямляясь в кресле.

– В общем, я рогоносец, или как там это называют… – Он напряженно смотрит в окно. – Карвер лишил меня родного сына, а взамен подбросил кукушонка.

– Как? Своего ребенка?

– Каннингем – внебрачный сын, но не мой, а моей жены. Его отец – Чарли Карвер.

– Подлец! – восклицаю я, временно утратив контроль над Дэнсом, чье возмущение пересиливает мою растерянность. – Но как это произошло?

– Карвер и Хелена любили друг друга, – с горечью произносит Хардкасл. – Наш брак… У меня был титул, у Хелены – семейное состояние. Наш союз всех устраивал. Это был холодный расчет, без сердечной привязанности. Карвер и Хелена выросли вместе, его отец был лесничим в имении родителей Хелены. Она утаила от меня свою связь с Карвером, а после свадьбы привезла его в Блэкхит. К сожалению, ей стало известно и о моих интрижках, так что наша супружеская жизнь разладилась, и годом позже Хелена возобновила отношения с Карвером, а потом забеременела.

– Но вы ведь не воспитали Каннингема как своего сына?

– Во время беременности Хелена уверяла, что это мой ребенок, хотя сама в этом сомневалась. Видите ли, мы с ней продолжали… ну, вы же понимаете, мужчине нужна женщина…

– Да-да, конечно, – холодно говорю я, вспоминая любовь и взаимное уважение супругов Дэнс.

– В день, когда родился Каннингем, я уезжал охотиться, поэтому повитуха незаметно вынесла ребенка из особняка и отдала деревенской кормилице. Когда я вернулся с охоты, мне сказали, что младенец умер при родах. Полгода спустя, убедившись, что он не похож на Карвера, Хелена подкупила девицу, с которой у меня была интрижка в Лондоне, и та явилась в Блэкхит с ребенком на руках, уверяя, что он – мой. Хелена, изображая из себя обманутую жену, настояла на том, чтобы его оставить, и, к своему стыду, я согласился. Мы доверили младенца поварихе миссис Драдж, и она растила его как своего сына. Как ни странно, после этого наша жизнь наладилась. Вскоре родились Эвелина, Томас и Майкл, и несколько лет мы были счастливой семьей.

Все это Хардкасл излагает бесстрастно, не выказывая никаких эмоций. Его равнодушие поразительно. Еще час назад я полагал, что в этом виновата смерть Томаса, опустошившая душу отца, но теперь понимаю, что он всегда был бесчувственным. Его душой владеет одно лишь корыстолюбие.