– Насколько мне известно, нет, – отвечаю я, глядя в лес.

Мы приближаемся к месту, где я заметил промельк ливреи, но это оказывается красный флажок, прибитый к стволу. Разыгравшееся воображение повсюду видит чудовищ.

– А зачем это Каннингему? – спрашиваю я своих спутников.

– Ему Рейвенкорт велел, – объясняет Петтигрю. – Старый обжора интересуется убийством Томаса Хардкасла.

Я цепенею. Будучи Рейвенкортом, я дал Каннингему немало поручений, но не просил его расспрашивать об убийстве Томаса Хардкасла. Вполне возможно, что Каннингем пользуется именем Рейвенкорта для пущей важности. Может быть, это часть его постыдного секрета, упомянутого в письме, спрятанном под подушками кресла в библиотеке; но письмо еще надо написать.

– И что за вопросы он задает? – с неподдельным интересом осведомляюсь я.

– Все больше о сообщнике убийцы, которого Стэнуин якобы ранил. – Харрингтон подносит к губам фляжку. – Хочет узнать, кто это был и как выглядел.

– И что говорят?

– Да ничего, – отвечает Харрингтон. – Хотя, даже если бы я что-то слышал, все равно не рассказал бы. В общем, я его отчитал построже и отправил восвояси.

– Понятно, почему Сесил велел Каннингему этим заняться, – добавляет Сатклифф, почесывая бакенбарды. – Этот проходимец дружен со всей прислугой в Блэкхите, ему наверняка лучше всех известно, что творится в имении.

– Почему?

– Он здесь в то время жил. – Сатклифф оборачивается ко мне. – Помнится, совсем еще мальчишка, но постарше Эвелины. Ходили слухи, что он внебрачный сын Питера и что Хелена поручила поварихе заняться его воспитанием. Ну, что-то в этом роде. Я так и не понял, кого она этим наказала, – задумчиво произносит он; голос звучит странно, будто способность размышлять несвойственна этому бесформенному, неопрятному созданию. – Хардкаслы заплатили за его обучение, а когда он подрос, отдали в услужение Рейвенкорту.

– А с чего вдруг Рейвенкорт заинтересовался убийством девятнадцатилетней давности? – спрашивает Петтигрю.

– Он же покупает себе жену из Хардкаслов, вот и должен все досконально проверить, – заявляет Харрингтон, обходя горку лошадиного навоза. – Чтобы точно знать, что у нее за приданое.

Разговор приятелей тут же скатывается в скабрезности, а я продолжаю размышлять о Каннингеме. Вчера вечером он вложил в руку Дарби записку со словами «Все они» и сказал, что собирает гостей для встречи с одним из моих будущих обличий. Предположительно это означает, что ему можно доверять, однако он явно преследует и какие-то свои цели. Мне известно, что он внебрачный сын Питера Хардкасла и что он интересуется убийством своего кровного брата. В этих двух фактах кроется секрет, который Каннингем отчаянно пытается утаить и ради которого позволил себя шантажировать.

Я скриплю зубами. Неужели среди обитателей Блэкхита не найдется ни одного такого, который никем не притворяется и которому нечего скрывать?

Проходим по мощеной тропе к конюшне, сворачиваем на юг и по бесконечной дороге в деревню наконец добираемся до сторожки у ворот. Гуськом протискиваемся в узкий коридор, стряхиваем капли дождя с верхней одежды, оставляем ее на вешалке, жалуемся на непогоду.

– Заходите! – слышится из-за двери справа.

Мы попадаем в сумрачную комнату, освещенную только огнем камина. В кресле у окна сидит лорд Питер Хардкасл с книгой на коленях. Он выглядит старше, чем на портрете, хотя все еще крепок и пышет здоровьем. Темные брови сходятся на переносице, стрелкой указывая на длинный нос и губы, уголки которых опущены. Видно, что в молодости он обладал грубоватой привлекательностью, но ее запасы уже подходят к концу.

– Какого черта мы сюда тащились? – сварливо спрашивает Петтигрю, плюхаясь в кресло. – У вас тут вполне… – Он машет рукой в сторону Блэкхита. – В общем, нечто, похожее на дом.

– Для меня этот особняк на всю жизнь проклят, – вздыхает Питер Хардкасл, наполняя пять бокалов. – Без необходимости я в него ни ногой.

– А что ж вы об этом не подумали, прежде чем устраивать это дурацкое сборище? – не унимается Петтигрю. – Вы действительно хотите объявить о помолвке Эвелины в годовщину убийства вашего сына?

– По-вашему, это я все придумал? – Хардкасл грохает бутылкой по столу, гневно смотрит на Петтигрю. – Или по своей воле сюда приехал?

– Успокойтесь, Питер! – Сатклифф неуклюже хлопает друга по плечу. – Кристофер – он такой, вечно всем недоволен.

– Ну да, – ворчит Хардкасл, багровея. – Просто… Хелена ведет себя странно, а тут еще и это. Никакого терпения не хватит.

Он продолжает наполнять бокалы; неловкое молчание нарушает только дождь, стучащий в окна.

Я рад тишине. И креслу.

Мои спутники шли быстрым шагом, я с трудом поспевал за ними. Мне нужно отдышаться, но гордость не допускает, чтобы остальные это заметили. Вместо разговоров я рассматриваю обстановку, хотя глядеть особо не на что. К стенам узкой и длинной комнаты сдвинута мебель, будто обломки кораблекрушения, вынесенные на речной берег. Протертый до дыр ковер, аляповатые обои в цветочек. Все дышит старостью, словно предыдущие хозяева имения так и сидели здесь, пока не рассыпались в прах. Удобств тут чуть больше, чем в восточном крыле, где поселился Стэнуин, но все равно странно, что владелец огромного особняка предпочитает жить в скромной сторожке.

Мне неловко спрашивать, какова роль лорда Хардкасла в убийстве дочери, но его выбор жилья свидетельствует о том, что он не желает оставаться на виду. А собственно говоря, почему такая скрытность?

Хардкасл вручает нам бокалы, садится в кресло, греет бокал в ладонях, собираясь с мыслями. В его манерах сквозит милая неловкость, такая же как у Майкла.

Слева от меня Сатклифф, который уже наполовину опустошил свой виски с содовой, вытаскивает из пиджака документ и передает его мне, жестом показывая, чтобы я отдал его Хардкаслу. Это брачный контракт, составленный адвокатской фирмой «Дэнс, Петтигрю и Сатклифф». Значит, мы с неряшливым Филипом Сатклиффом и скользким Кристофером Петтигрю – деловые партнеры. Как бы то ни было, я уверен, что Хардкасл пригласил нас не для того, чтобы обсуждать бракосочетание дочери. Он чересчур нервничает, не может сосредоточиться. Да и потом, если все дело в обсуждении юридических документов, то зачем потребовалось присутствие Харрингтона?

Словно бы подтверждая мои подозрения, Хардкасл берет у меня контракт, мельком глядит на него и швыряет на стол.

– Мы с Дэнсом его лично составляли. – Сатклифф поднимается с кресла, наливает себе еще виски. – Как только Рейвенкорт и Эвелина его подпишут, вы снова разбогатеете. После подписания Рейвенкорт выплатит задаток, а остальные деньги – по завершении свадебной церемонии. А через пару лет он выкупит у вас и Блэкхит. Без лишней скромности заявляю, что в контракте ни к чему не придерешься.

– А где Рейвенкорт? – Петтигрю косится на дверь. – Без него это обсуждать не следует.