был стар, болен, уставшим от этой жизни, в общем, что называется, на пределе…, и если тебя спросить: “Хочешь умереть? ˮ, я уверен, что ответ будет: “Нет, сеньорˮ. То, что необходимо в этой ситуации, – так это, чтобы меня посмотрел врач и подсказал, как мне можно выздороветь. Никто не хочет смерти, за исключением, может быть, того, у кого не в порядке с головой. Нормальное желание нормального человека – жить, и жить столько, сколько это возможно… И в критический момент боя нельзя бояться, поскольку если есть страх, то ты не можешь хорошо сражаться… Это первое условие для бойца. Если тебя охватывает страх и дрожь, то ты не можешь метко стрелять, ты не можешь делать ничего, твои выстрелы идут мимо цели, ты не можешь сосредоточиться, скован страхом, ты сражаешься очень плохо… Следовательно, сражаться надо всегда с твёрдой уверенностью в том, что ты победишь, что ты одолеешь. Конечно, могут иметь место всякие неожиданности, которыми всегда изобилует война, да, тебя может настичь пуля, но ты получишь её в открытом бою, честно, без страха. Это необходимое условие для бойца…».

Как должен подготовиться человек, который идёт в бой, зная, что сражение – это опасная игра со смертью? Маруланда – человек, уже давно привыкший разрешать подобного рода проблемы. «Прежде чем идти в бой, необходимо подготовить людей психологически, надо объяснить каждому, что ему надо делать в случае, если он будет ранен, если окажется в окружении, когда чувствуешь, что враг уже почти схватил тебя, что нужно делать в этот момент боя, что нужно делать, если отступление будет беспорядочным. Если ты замечаешь, что кто-то из твоих людей охвачен страхом, то практически невозможно поднять его моральный дух, поскольку он утратил его с самого начала. Как быть в этой ситуации? Если ты начнёшь на него кричать, то этим ты его моральный дух не поднимешь, если ты предоставишь его самому себе, то это тоже никак не улучшит его морального состояния. Значит, нужный душевный настрой необходимо создать до того, как идти в бой, чтобы боец чувствовал себя уверенным и, таким образом, смог избежать попадания в эту ситуацию. Есть люди, которые переживают такую психологическую травму непосредственно в процессе боя, но таких, правда, бывает немного. Трудно что-то сделать, когда у тебя под началом человек 20 или 30, или даже больше, и когда деморализованным оказывается хотя бы один из них, который не может справиться со своими нервами, который впал в полное отчаяние, плачет, кричит, такого трудно заставить прийти в себя. Это ситуация, когда у тебя нет готового рецепта; эта ситуация становится крайне опасной для самого бойца, поскольку в таком состоянии враг легко может вывести его из строя, ведь этот человек потерял контроль над собой. Это всё очень похоже на то, как, допустим, машина едет по шоссе и вдруг теряет управление и в итоге оказывается в кювете… Человек, потерявший контроль над собой, теряет разум…».

Я вспоминаю, как в начале 60-х гг. Хесус Фариа, в то время Генеральный секретарь Компартии Венесуэлы, во время своей речи, произнесённой в Боготе и исполненной мессианского духа, заявил о том, что следующий съезд его партии произойдёт уже в условиях, когда власть будет в их руках. Таково было эсхатологическое видение вопроса о власти в ту эпоху. Видение, которое распространялось на всю Латинскую Америку как дискурс и как реальность благодаря примеру кубинской революции. Никто в то время не избежал очарования этой парадигмы. Когда слушаешь Маруланду сейчас, после 30 лет лелеяния иллюзии о близости захвата власти, вдруг начинаешь понимать, что историческое время для него имеет иное измерение, возможно, речь идёт об иной связи времени с неспешной реальностью повседневности, которую создаёт и диктует влияние иной ментальности, мира гор.

Так почему же колумбийские партизаны до сих пор не взяли власть в свои руки? «В это иногда очень трудно заставить поверить даже себя самого, и, возможно даже, что то, что ты сам говоришь себе, не доставляет тебе никакого удовольствия, но революционная ситуация никогда не появляется исключительно по желанию самих революционеров и тем более по желанию политических и военных руководителей, она есть результат складывания специфической ситуации, которая ещё должна возникнуть в стране. Условия для складывания такой ситуации не возникают за 4 года или 5 лет. Для того чтобы абсолютно все поняли, что речь идёт о необходимости кардинальных перемен, о необходимости революции, о необходимости ликвидировать систему, о необходимости коренного изменения характера колумбийской армии, о появлении новой молодёжи с иным менталитетом, – так вот всё это не может произойти в один момент, это процесс, и процесс довольно длительный. И кстати, ведь в связи с этим мы можем задать и такой вопрос: а почему Армия национального освобождения не сумела за это же время взять власть? А почему этого не смогла сделать М-19? А почему не смогла Народно-освободительная армия? И это означает, что всё зависит от складывания определённой политической, экономической и общественной ситуации в стране, т. е. факторов объективных и субъективных. И если на сегодняшний день сложилась именно такая ситуация, то она именно такая, и никак не иная, нравится нам это или нет. И раз это так, до тех пор, пока не появятся все необходимые условия в своей совокупности, до тех пор, пока силы реакции не будут максимально ослаблены внутренними противоречиями, своей собственной политикой, до тех пор, пока эта система в целом не даст основательных трещин, до тех пор революцию совершить невозможно…».

Для Маруланды революционный процесс включает в себя также и то, что стало главным делом всей его жизни, – создание армии. От маленького отряда самообороны, которым он командовал в 1960 г., до мощной военной силы РВСК на момент заключения перемирия в 1984 г.

Какие же фундаментальные изменения произошли в его концепции строительства вооружённой организации?

«Если мы ставим перед собой задачу уточнить детали подготовки именно армии, а не какой-то иной организации, то тут мы сталкиваемся с большими трудностями, поскольку если Вы говорите о подготовке именно армии, то первое, что нам необходимо, – это хорошо структурированное в политическом и военном отношении командование, которое должно хорошо владеть ситуацией, в которой живёт страна, для того чтобы оно могло правильно и адекватно реагировать на происходящие перемены. Эти меры могут быть одновременными или замедленными, быстрыми и даже мгновенными, исходя из характера сложившейся ситуации. И такого рода знаний командиры не набираются за год, два или три, это дело долгое. Нам нужны командиры высшего звена, обладающие соответствующими знаниями и опытом в