Между теми, у кого впереди целая вечность и теми, кто считает дни до смерти, всегда лежала огромная пропасть. Можно быть рядом с людьми, говорить с ними о личном и даже доверять, но в конце концов все умирают в одиночестве, и Зенфред успел в полной мере осознать смысл этих слов. Увидев раны товарищей, он испытал странную радость оттого, что они на грани мира мёртвых, в который скоро попадёт он сам. Тонкая нить, ограждавшая их от лишений, испытанных Зенфредом, могла порваться в любую секунду по его желанию. И тогда он окажется живее и чуточку счастливее.

Холодный рассудок твердил, что нужно убираться с места побоища как можно скорее. Аринд уже был мертвецом, а Летфен мог очнуться не скоро. Проще избавить их от мучений так же, как всех остальных.

Нет. Нет-нет. Зенфред отбросил меч и схватился за голову, заставляя ослабевший Источник задавить в себе мысли об убийстве. Их посылал Праен. Его сознание прорывалось наружу вместе с жаждой мести.

Зенфред рассмеялся.

– Страдай, ублюдок, – сказал он, утирая выступившие слёзы. – Перед тем, как умереть, я уничтожу твоё тело, а пока страдай. Ты не пробьёшься. Даже когда я буду на волоске от смерти, ты не пробьёшься. Ты никому больше не навредишь.

Ненависть отхлынула. В сознании Аринда была уйма знаний о ядах, но чем его отравили, Зенфред так и не понял. Он смог только замедлить кровоток и распространение отравы. Кожа Аринда стала холодной, дыхания почти не прослеживалось, стук сердца настолько замедлился, что казалось, кровь и вовсе не течёт по венам. Зенфред перекинул его через спину лошади и направился к Летфену. Даже с одним раненым путь замедлялся, а уж если везти без сознания двоих, не стоило даже надеяться раздобыть противоядие к сроку.

Летфен очнулся не сразу и выглядел страшно измученным. Первое время его даже не волновала судьба Аринда. Сознание здорово помутилось после боя, но в седле он, хоть и горем пополам, держался. Зенфред и сам невыносимо устал и даже удивлялся своей упорности. Лекари в деревнях не отличались мастерством. Нужен был город, и путь к нему предстоял неблизкий.

В коридоре царил тревожный полумрак. Алоис крепче прижал к груди тетрадь, посмотрел по сторонам и тихо постучался.

– Войдите, – послышался спокойный голос Каснела.

Алоис вошёл, прикрыв за собой дверь. В камине догорали поленья. На столе стояла свеча. Воск с неё капал в железную плошку, а тонкий, скрученный, будто свиной хвостик, фитиль заставлял пламя колебаться и коптить.

Мебели в кабинете было немного. Место посредине занимал большой стол. У стены стояли шкаф и сундук. На полу распласталась медвежья шкура, добытая на охоте кем-то из удачливых адептов. Подоконник украшала глиняная скульптурка мага.

– Что случилось, мой мальчик? – окружённый ворохом бумаг Каснел сощурился, в его глазах мелькнула хитринка, от которой захотелось улыбнуться.

– Я не могу спать, – пожаловался Алоис. – Я опять слышу голоса. Мне страшно, магистр.

– Вот оно что, – Каснел отложил записи, поднялся из кресла и указал на низкий пуф рядом с собой. – Садись сюда. Я заварю тебе чаю.

Алоис торопливо занял предложенное ему место. Рядом с магистром было спокойно, и изредка мелькавшие в голове чужие мысли казались безобидными. Каснел опустил светоч в заполненный водой чайничек. Камень зашипел, и комнату тотчас заполнил аромат смородинового листа, мёда и мяты.

– Ты всё записал? – спросил он.

– Да, – кивнул Алоис, принимая из рук магистра кружку.

– Вот и хорошо. Выпей горячего и поспи немного, а я пока прочту.

Магистр уселся в кресло и подвинул к себе тетрадь Алоиса.

– Мне кажется, я стал слышать их гораздо чаще. Это теперь не пройдёт?

– Обязательно пройдёт, – пообещал Каснел. – Это только второй канал, и тебе пока нелегко, но скоро ты научишься заглушать голоса и заставлять их звучать, когда тебе нужно.

– Мне кажется, со мной что-то не так, – вздохнул Алоис. – Все, кому открыли первый канал, могли уже что-нибудь делать, а я даже со вторым ничего не могу. Может, у вас есть какая-нибудь учёная книга по моему Источнику, магистр? Даже если она сложная, я прочту её и буду учиться.

– О-о-о, – тихо рассмеялся Каснел. – Если бы всё было так просто, дитя. Думаешь, я зря прошу тебя записывать то, что с тобой происходит? У тебя очень редкая магия, и я изучаю её вместе с тобой.

Алоис снова вздохнул, и магистр похлопал его по плечу.

– Давай, ложись мне на колени и поспи немного.

Алоис уютно устроился на коленях Каснела, тот укрыл его висевшим на спинке кресла шерстяным плащом и принялся читать.

– Когда-нибудь мы будем вершить великие дела, мой мальчик, – донеслись сквозь сон слова магистра.

* * *

Подходил к концу седьмой год учёбы в Академии. Каснел всё чаще заговаривал об открытии четвёртого канала, и Алоис считал себя почти полноценным магом. Ему хотелось побывать дома. Не от тоски по родным, но из-за желания увидеть одобрение на их лицах. Однако, просьбы нанести визит в Эль-Барико Каснел пропускал мимо ушей или мягко отказывал, боясь, что их общая тайна выйдет за пределы Академии. Как бы Алоис не увещевал его и не клялся хранить молчание, магистр оставался непреклонен. Даже решись Алоис применить убеждение, барьерная магия и близко не подпустила бы нити к Источнику Каснела. Невидимые оковы тяготили. Алоис ощущал себя птицей в клетке, но не смел противиться воле благодетеля. Так, в смятении и ожидании открытия четвёртого канала, прошёл год.

Алоис больше не вспоминал о доме вслух, и магистр, похоже, перестал видеть в этом угрозу. Он всё чаще брал ученика на званые обеды или собрания, где можно было практиковаться в чтении мыслей, и всё так же просил записывать услышанное в тетрадь, которую перечитывал каждый вечер и хранил в ящике с замком. Каснела интересовала не столько магия Алоиса, сколько возможность с её помощью влиять на нужных людей. О том, что Каснел метит в короли, ученику стало понятно к последним годам обучения. Ровно в то время терпение Алоиса лопнуло.

Ранним утром начала осени он покинул королевский дворец и один, безо всякого сопровождения, отправился в Эль-Барико, нарушив указание магистра задержаться в обители Майернса до конца месяца. Алоис не получал из дома ни одного письма и не знал, живы ли родители и в добром ли находятся здравии. Каснел заменил ему и родных, и друзей, которых из-за способностей его Источника Алоис так и не смог завести. Но острая необходимость показать отцу, что сын оправдал, а возможно и превзошёл ожидания, не покидала Алоиса ни на минуту.

На нижних улицах Эль-Барико привычно воняло тухлой рыбой, водорослями, застрявшими в сетях, и дымом. До первых холодов жители готовили еду снаружи домов из-за частых пожаров и тесноты. Ели из большого казана целыми семьями. Если у одного рыбака случался удачный улов, его жена варила уху и созывала всех соседей. В другой раз соседи делились с ними своим ужином. Так и жили. Ребятня рыбачила на пирсе с криками, шумом, плеском. Кого-то столкнули в холодную воду и тут же принялись вытаскивать, хохоча и подтрунивая.