Они не могли понять, что значит «умер», были растеряны и напуганы. Наверное, он повторял имя брата, а люди подумали, что его зовут Андрей. Но почему он забыл собственное имя? Почему он забыл все?

Возможно, Человек со скамейки – Павел? Брат? Один из четверых суперодаренных, ради которых и была построена лесная школа…

Карл подтянулся на руках, влез в окно. Спрыгнул на битое стекло внутри. Вздрогнул от противного скрежета, замер, прислушиваясь. Ни звука – тихо, тоскливо, пахнет пылью и сыростью. Оглушающая тишина, не живая, а мертвая, застывшая, как темная вода бездонного подземного озера…

Он пересек длинный вестибюль и пошел наверх по неширокой лестнице. Тут было темнее, но он прекрасно ориентировался в темноте. Второй этаж – классные комнаты, столовая, гимнастический зал. Он споткнулся об истлевший мат, чертыхнулся. Скелетами высились брошенные снаряды, брусья, шведская стенка. Он пощелкал выключателем, и, к его изумлению, вспыхнул свет. Жидкий, дрожащий, выморочный. Горела одна лампочка из десятка. Пыль, полусгнившие маты, раскачивающийся от сквозняка толстый канат. Он вспомнил, как они возились на матах – Учитель показывал приемы восточной борьбы. Павел разбил ему, Петру, нос. Мария, защищая его, ударила Павла кулаком. Учитель едва разнял их. Андрей принес аптечку. Карл помнил пятна крови на серой ткани мата…

Спальни… У каждого своя. Вот эта была его, Петра. Маленькая кровать, ржавая металлическая сетка. Тумбочка у изголовья. Он подошел, выдвинул до конца ящик, дернул посильнее. Ящик, отчаянно заскрипев, вылетел из гнезда. Карл запустил руку внутрь – там был его тайник. Коробочка все еще была на месте. Он вытащил свое сокровище наружу. Твердая коробочка от папирос, украденная у Сторожа. Там оставалась одна папироса – он зарыл ее в саду. А в коробочку положил монету, которую нашел под водосточной трубой после дождя. Поток из трубы размыл землю, и монета лежала в ямке – красивая, большая, белая. На одной ее стороне была голова человека – Андрей, которому он показал монету, сказал, что это царь. А на другой – птица орел с острыми крыльями. Карл раскрыл коробочку, взял в руки холодную серебряную монету. Присел на заскрипевшую отчаянно кровать. Он даже не успел тогда достать свое сокровище…

…Учитель пришел ночью и сказал, что нужно одеться, что у них будет военная игра, они поедут на машине… «А Андрей?» – спросила Мария. Учитель покачал головой – нет. Он вывел их через черный ход, открывая двери ключами на цепочке, усадил в машину на заднее сиденье. Накрыл сверху одеялом, приказал молчать и не шевелиться. Они слышали, как он разговаривал с охранником на воротах. Им было тесно и жарко под одеялом. Колено Павла больно упиралось ему в бок. Они останавливались еще три раза, потом долго ехали по дороге в город – Учитель разрешил им сбросить одеяло. «Куда мы едем?» – спрашивала Мария. «Долго еще?» – повторял Павел.

Учитель привел их в какой-то дом с петушками, в маленькую полупустую комнату. Усадил на продавленный диван и сказал: «Поживете пока тут. Через два дня я заберу вас отсюда. Это такая игра. В холодильнике еда. Мария будет хозяйкой. Павел будет старшим – никто не должен знать, что вы здесь. Петр… – Он на миг задумался. – Петр будет придумывать разные интересные истории, чтобы не было скучно. Вон там бумага, карандаши, книжки».

«А школа?» – спросил Павел. Учитель помолчал, серьезно глядя на них. Взял их руки в свои, большие и теплые, и стал повторять медленно и раздельно: «Забудьте про школу. Школы больше нет. Никогда не вспоминайте. Никого. Ничего. Никогда. Забудьте. Никогда не вспоминайте. Никого. Ничего. Забудьте, как вас зовут…»

Он обнял их, крепко прижал к себе и ушел. Они слышали его шаги в коридоре, потом хлопнула дверь, и наступила тишина. Они остались одни…

…Днем было весело. В диване оказалось много интересных вещей – старых газет и журналов, книжек, смешной одежды – блузок с оборочками и длинных атласных юбок, сплющенная соломенная шляпка и большая коробка с пуговицами. Они выгребли все это из дивана. Мария надела шляпу и длинную красную юбку, уселась на пол и принялась раскладывать вокруг себя пуговицы.

Потом они играли в прятки, шикая друг на друга, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Им нравилась новая игра, придуманная Учителем. На второй день они заскучали. Учителя все не было. Павел сидел на подоконнике за портьерой, рассказывал о том, что происходит на улице. «Белая собака, большая, побежала за дом» или: «Приехала машина-грузовик», – говорил он. Петр листал книжки. Мария сидела рядом. Им было скучно. Павел слез с подоконника, открыл дверь, выглянул в длинный коридор. «Закрой!» – закричала Мария, пытаясь втащить его обратно. Павел оттолкнул ее, закричал: «Я главный!» Мария упала на пол, больно ударившись локтем. Заплакала. Петр сел рядом с ней на полу, вдвоем они принялись рассматривать ссадину. Павел, глядя на них, сказал, я на минутку, только посмотрю и вернусь. Он выскользнул в коридор и побежал к выходу. Петр и Мария остались одни. Они посмотрели друг на друга, и Мария сказала: «Он не вернется».

На другой день ушла Мария. Она звала с собой Петра, но он боялся – вдруг придет Учитель, а их нет. «Я скоро, – пообещала Мария. – Может, Павел заблудился. Может, Учитель тоже заблудился или заболел…»

Прошел еще один день. Петр не вставал с дивана. Сначала ему хотелось есть, потом уже нет. Ночью началась гроза. Дом скрипел и содрогался от громовых разрядов. Петр плакал от страха, накрывшись с головой одеялом. Он думал, что дом превратился в корабль и сейчас утонет. Дождь стучал в окна и по крыше, и ему казалось, там кто-то ходит.

На другой день он ушел, не дождавшись ни Учителя, ни Павла, ни Марии…

* * *

Выбираясь из окна, Карл неловко спрыгнул и подвернул ногу. Постоял немного, пережидая, пока пройдет боль, и уже собирался спуститься, как вдруг услышал странный звук, который заставил его вздрогнуть. Ему показалось, он слышит колокольный звон. Он сбежал с крыльца. Негромкий звон продолжался, он был беспорядочен и отрывист. Казалось, шалый ветер раскачивает где-то колокол.

Полный любопытства, он пошел на звук. Метрах примерно в двухстах от школы, на заросшей кустарником поляне, он увидел невысокую церковь. Двери́ не было, разбитый вход зиял чернотой. Карл подошел ближе. Церковь была старинная, полностью деревянная, даже остатки кровли были из деревянных дряхлых «чешуек». Внутри было пусто, темно и холодно. Через высокие окна без стекол заглядывал лес, перечеркнутый тонкими рамами. Похоже, здесь был пожар: на месте алтаря – черные обуглившиеся стены. Может, ударила молния.

Наверху, на невысокой колокольне раскачивался на ветру колокол, издавая тот самый беспорядочный и печальный звук. Через дыры в крыше он увидел волнующиеся верхушки деревьев и быстро несущиеся сизые тучи. Одно из массивных, почерневших от огня бревен-распорок под потолком, упиравшихся в противоположные стены и напоминавших спицы на тележном колесе, переломилось неровно, и теперь концы его – короткий и длинный, косо торчали под углом к полу. Глухая тишина, запах земли и остывшего пепла, сухая трава, запустение… Карл поежился. Церковь была брошена людьми, так же как и школа, то ли после пожара, то ли в силу каких-то других причин. Что это была за церковь посреди леса, почему вдали от жилья, как случилось, что не сняли колокол… никто уже не узнает. «Пока звучит колокол, церковь жива», – подумал вдруг Карл.