Перед отъездом она отключила отопление, так что теперь в квартире было холодно. Поворот ручки термостата – и котел загудел. По сравнению с квартирами, в которых Петра жила в последние месяцы, эта была вполне приличной. Небольшая, но уютная, даже если и слегка безликая. Иными словами, такая же, как и большинство других квартир в этом доме. Ее квартирка принадлежала «Бриль-Мартен», бельгийской фармацевтической и химической компании, в которой якобы работала Марина Гауденци.

Свои другие жилища она вспоминала без ностальгии. Например, холодную, как могила, двухкомнатную квартиру над кафе в Остенде. Тогда был март. Дни ползли, как черепаха. Глядя на гавань и серые пятна моря и неба, Петра часами ждала, когда зазвонит телефон. Три месяца спустя стареющий владелец кафе – тот, у кого она снимала квартиру, – подтвердит ее описание полиции, но только в самых расплывчатых фразах. В конце концов, что он может сказать? Он видел ее лишь три или четыре раза. Он расскажет им, что ему о ней известно, вот только много ли? Она почти не выходила из дома. Она авансом заплатила за аренду наличными и не создавала ему проблем. Она говорила, зачем приехала в Остенде? Если честно, он не помнит.

После Остенде Петра отправилась в Берлин, где провела кошмарный месяц в убогом многоквартирном доме, населенном почти исключительно турками-иммигрантами. Из Берлина она переехала на две недели в Цюрих, где жила в окружении героиновых наркоманов и мелких воришек.

Барселона, Сараево, Марсель, Бухарест… Список был бесконечным, города сливались в памяти в одно серое пятно; их объединяло лишь ее желание поскорее из них уехать. Причем вовсе не потому, что это были непривлекательные места. Непривлекательной была жизнь, которую она была вынуждена в них вести. Ей нужно было промелькнуть, но не быть увиденной, запечатлеться в чьей-то памяти как смутный образ, а не как живой человек. В одиночестве она ждала инструкций.

Поезжайте в аэропорт. Вам нужно встретить пассажира с рейса «Люфтганзы» из Франкфурта. Его на нем не будет, поэтому с ближайшего платного телефона в терминале позвоните по следующему номеру. Когда вам ответят, ничего не говорите. Положите трубку. Затем вернитесь к себе домой.

Петра никогда не задавалась вопросами по поводу получаемых приказов. Если в этом безумии имелся свой метод, ей лучше о нем не знать. Иногда эти инструкции отправляли ее еще дальше. Например, на выходные в Осло или в трехдневную поездку в Милан. Но сами города не имели значения, потому что реальность везде была одинаковой: гостиничный номер, телефон, долгое ожидание, телепередачи на языке, который она не понимала.

Часто ее единственным спасителем были физические упражнения, поддерживавшие в тонусе и тело, и разум. Петра наращивала силу и гибкость, придумывала новые упражнения, чтобы занять пустые часы и избавиться от гнетущих мыслей. Увы, в этом она преуспела лишь отчасти. Петра стала одиноким скитальцем, и, как ни старалась она бороться с ними, время от времени одиночество и скука брали над ней верх. Особенно когда она задумывалась о будущем. Александер сказал ей, что в таком режиме она проживет как минимум год, если не больше. По его словам, это было необходимо, чтобы вписать личность Петры в убедительную трехмерную реальность. Выдавать себя за Петру недостаточно; она должна стать Петрой, что требует времени. Однако этот процесс длился всего шесть месяцев. Смерти Григория Исмаилова и Лионеля Леманса изменили все.

* * *

– С вами всё в порядке?

Вопрос застал Петру врасплох. Ей потребовалось мгновение, чтобы вернуться в реальный мир. Его лицо было ей знакомо. Как и место, где она находилась, – в дорогущем супермаркете «Европа» на углу Керзон-стрит и Кларджес-стрит. Теперь Петра вспомнила. Дома не было еды.

– Вы ведь мисс Гауденци, не так ли? – спросил незнакомец.

– Да.

Он держал пакет с яблоками.

– Вы их уронили.

Она посмотрела на пакет.

– Неужели?

– Вы уверены, что с вами всё в порядке? У вас слегка… потерянный вид.

– Со мной всё в порядке.

– Вы вся дрожите.

Так оно и было, но Петра все равно огрызнулась:

– Я же сказала, со мной всё в порядке.

Это была ложь. В один миг она запасалась продуктами, а в следующий стреляла в людей в гостиничном номере. Эта мысль впилась в ее мозг. Память была похожа на сон – все казалось нереальным, – и все же это была память, ментальная запись того, что она когда-то сделала.

Мужчина был в джинсах и плотном черном свитере, надетом поверх белой футболки. Высокий, метра под два ростом. Волосы такие же темные, как и у нее – почти черные, – и такие же густые. У него был крупный римский нос и пронзительные голубые глаза, такие же ясные, как синева, которую Петра видела из окна самолета сегодня утром. Чего она не могла вспомнить, так это его имени.

– Извините, я забыла… – растерянно пролепетала она.

Он протянул ей яблоки:

– Я – Фрэнк.

Фрэнк Уайт. Да, это он. Они жили в одном доме. Пару раз в течение недели до Нью-Йорка они сталкивались в парадном. И даже несколько раз обменялись ни к чему не обязывающими фразами: приветствие, прощание, комментарий о погоде.

– Простите, я не хотела грубить, – сказала Петра.

– Ничего страшного. Забудьте.

– Я просто устала. Это все долгий перелет.

– Вы были за границей?

– Да.

– Где?

Вопросы следовали слишком быстро и прямолинейно.

– Деловая поездка. В пару мест.

Похоже, ее нежелание отвечать на них не ускользнуло от него. Расплатившись за покупки, они вышли на Керзон-стрит. Он посмотрел на мелочь на своей ладони:

– Это место как Бермудский треугольник. Деньги просто исчезают в нем.

Перед ними, по другую сторону улицы, высился фасад Третьей Церкви Христа. Вырезанные в камне над входом, в глаза бросались три фразы: ИСЦЕЛИ СТРАЖДУЩЕГО. ОМОЙ ПРОКАЖЕННОГО. ВОСКРЕСИ МЕРТВОГО. И вновь Петра представила Марина, как тот стоит у раздвижных стеклянных дверей и хнычет, словно ребенок, а первая пуля впивается ему в горло. Отец пяти детей… Она на мгновение закрыла глаза и попыталась прогнать этот образ.

Фрэнк Уайт продолжал болтать. Они вошли в дом и вызвали лифт. На столе вестибюля лежал большой пухлый конверт, адресованный ей. Петра посмотрела на обратную сторону и узнала смазанный штемпель. Письмо было из турагентства «Адельфи трэвел». Вернее, из Маджента-Хаус. Судя по всему, очередная порция информации, которую нужно было переварить и запомнить.

Петра взглянула на часы. В Бразилии наступал ранний вечер. Интересно, подумалось ей, какая она, вилла Марина в Бузиосе. Именно там были дети, когда она убивала их отца… От боли раскалывалась голова. Она приложила руку к виску.

– Вы уверены, что с вами всё в порядке?