– Скотина, – плюет она в мою сторону.

В глазах у Йохана – расплавленная сталь. Все его тело сжато, как единый мускул, когда он делает шаг в мою сторону, потом останавливается, бормочет себе что-то укоризненное и присоединяется к толпе вокруг Элисандро. А я – катаюсь по ковру, пытаясь отдышаться, и проверяю, работает ли моя челюсть.

Элисандро хрипит, обхватив горло. Элли обнимает его сзади.

Его физическая боль пройдет и кажется мне несущественной по сравнению с моей эмоциональной агонией.

Меня швыряет из стороны в сторону.

Наука всегда готова подставить свое плечо, чтобы я мог на него опереться, как делал это с пятилетнего возраста. С ударом кулака Элисандро я вспоминаю, что наш эксперимент – не какие-то детские игры. Я вспоминаю о моем намерении разоблачить их за фальсификацию видео.

Я разрываюсь на части.

Гнев и страх выплескиваются из моего горла, как лава из жерла вулкана.

– Вы думаете, я не знаю, что все это – вранье? Вы правда думаете, что я купился на ваши фокусы?

Смятение от встречи с Аей подбрасывает хвороста в эту словесную бойню. Я мечу молнии и обвиняю Паранормальных в подтасовке всего эксперимента. Я говорю, что они специально избавились от профессора Спенса, чтобы он не заподозрил обмана, когда стол начнет качаться. А он наверняка заподозрил бы, ведь он и вся его честная компания прибегали к аналогичным приемчикам еще в семидесятых. Профессор был нужен на момент раскрутки, а потом можно было игнорировать его, вынуждая его уйти.

Астрал багровеет, пытается перекричать меня и призвать к порядку, Лиза-Джейн вопит, что я «наркоман и параноик», а я продолжаю повторять одно и то же, пока весь этот мощный выплеск ненависти не осядет в их пустых головах.

– И я знаю, – говорю я напоследок больным от крика горлом, тыча в них пальцем, как пистолетом, – что это вы, сволочи, подделали видео. И это еще ох как выйдет вам боком.

Бекс вращает соломинку в очередной пина-коладе, пока зонтик не вываливается из бокала.

– Ничего себе, – говорит она. – Тоже мне, подыграл и не выдал себя, называется.

– Ну да, – я ощупываю языком надколотый зуб. – Об этом можно забыть.

– Так это все случилось сегодня днем? И что они ответили на твои обвинения?

– Ну, было много криков, круглых глаз, американских лозунгов, пока мы в конце концов не устали ссориться. Тогда мы переместились во второй конференц-зал, где нет стола, составили стулья в круг и решили все обсудить как взрослые люди.

Терпение Бекс подходит к концу:

– И чем это кончилось?

Несмотря на сильнейшую ломку, я умудряюсь улыбнуться:

– Я разозлил их еще больше.

– Я надеюсь, ты шутишь, – говорит Йохан.

Остальные ошеломлены не меньше, включая Паскаля.

– Я совершенно серьезно, – говорю. – Или мы переносим эксперимент, или я сваливаю. И ни словом не упомяну этого в книге. А вам останется выйти на панель Бульвара Голливуд, если вы хотите найти деньги на остальное.

Хоуи не нравится мое невежество.

– Бульвар Голливуд? Ты имеешь в виду Сепульведу.

Он вздыхает с облегчением, когда Лиза-Джейн нарушает воцарившееся молчание:

– И как же, по-твоему, мы сегодня достигли эффекта парящей, мать ее, головы, а, Джек? Мне не терпится это услышать.

Я пожимаю плечами:

– Кто знает эти ваши навороченные приборчики.

– С радостью проведу для тебя ликбез по второму разу, – отзывается Паскаль.

Даже мой любимчик вооружился пассивной агрессией.

– Чувак, послушай, это же контрпродуктивно, – говорит Астрал. – У нас только что произошел величайший прорыв. Мы должны праздновать это дело, но нет, тебе надо было испортить всю малину. – Он проговаривает каждое слово, тягуче выговаривая по слогам, полагая, что я недоразвитый. – Так что слушай сюда. Мы не снимали твоего видео.

Мои руки снова сжимаются в кулаки.

– Кто-то покончил с собой, потому что принял этот ролик за доказательство жизни после смерти. Ваша рекламная выходка стоила людям жизней. Вы дали им ложную…

Слова застревают у меня в горле, и мне нужно успокоиться, пока я не задохнусь и не выйду из себя окончательно.

Паскаль говорит:

– Джек, послушай, ты ошибаешься. Нам нужно как-то решить эту проблему и двигаться дальше.

– Я уже предложил вам, как это сделать, – выдавливаю я из себя. – Я считаю, что вы как-то чем-то напичкали эту комнату и этот стол. Значит, завтра мы переместимся в студию моего приятеля на холмах. Ранчо «Большой Койот». Возьмем новый стол, который вы никогда в жизни до этого не видели, оборудование не подключаете.

Я предупредительно поднимаю вверх палец, останавливая поток возражений.

– Для начала. Потом посмотрим, как пойдет. Если сегодняшний феномен повторится, я лишусь дара речи и уверую. Никто ничего не потеряет.

Получая удовольствие от козыря, который у меня есть, я добиваю свое предложение словами:

– Если это не научный подход, то что тогда?

Со всех сторон нехотя раздаются знаки согласия. Элисандро встает, швыряет свой стул об стену, выходит из комнаты.

– И еще одно условие, – говорю я оставшимся, выразительно глядя на Паскаля. – Самое важное. Верните все мои интернет-страницы в прежнее состояние.

Паскаль искренне не понимает, о чем я.

Бекс делает контрольный в голову, когда мы шагаем по Бульвару Сансет к «Дому блюза». Я не хотел никуда выбираться сегодня – я бы предпочел остаться в номере и задать взбучку пружинам в матрасе. Недосып последних дней давит на отяжелевшие веки, и меня ломает без пары дорожек и социальных сетей. Алкоголь не кажется мне лучшей идеей.

– Ты говоришь другим, что мы встречаемся? – спрашивает она, атакуя без предупреждения. Как пантера, выскочившая из-за куста.

Я останавливаюсь как вкопанный, будто передо мной выросла бетонная стена.

– Кто тебе сказал?

Оказывается, Астрал сегодня добавил Бекс в друзья. Знал ведь, что моя страница упала и я не засеку его жульнического хода. Потом он написал Бекс и как бы между прочим поинтересовался, давно ли мы вместе.

– Так ты говорил ему, что мы встречаемся? – спрашивает она.

– А ты что ему написала?

– Отвечай на вопрос.

Каждой клеточкой своего тела я хочу выследить его и поколотить.

– Как бы ты отнеслась, если бы я сказал ему это?

– Джек, сколько раз мне нужно повторить «Отвечай на вопрос», чтобы ты, наконец, ответил на вопрос? Ты говорил Астралу, что мы встречаемся, или нет?