– Это на самом деле очень важное доказательство. Поздравляю от всей души, капитан Каннингем.

Хилари испуганно смотрела на них.

– Что это значит? – спросила она шепотом.

– Теперь, – сказала мисс Сильвер, – я готова вам все объяснить. Будьте добры, присядьте, пожалуйста. Нам нет никакой необходимости стоять. Нет, капитан Каннингем, я предпочитаю стул с прямой спинкой.

Хилари была рада вернуться на диван. Она просунула ладонь под руку Генри и выжидательно смотрела, как мисс Сильвер усаживается на стуле, выполненном в стиле шератон, с ярко-желтой обивкой на спинке. Седые волосы мисс Сильвер были гладко причесаны, а голос звучал сухо и спокойно. Анютины глазки пышно цвели на аккуратной старомодной шляпке. Она сняла свои черные лайковые перчатки, тщательно их сложила и убрала в сумку.

– Миссис Мерсер сделала заявление. Думаю, на этот раз она сказала правду. Парик, с помощью которого Фрэнсис Эвертон сыграл роль своего брата, обеспечив ему алиби в день убийства, представляет собой чрезвычайно важное доказательство.

– Значит, в гостинице был Фрэнк Эвертон, Фрэнк? – спросила Хилари.

– Я догадывалась об этом с самого начала, – ответила мисс Сильвер.

– Но ведь он находился здесь, в тот день он заходил за своим пособием в адвокатскую контору в Глазго.

Мисс Сильвер кивнула:

– Без четверти шесть. Позвольте мне рассказать вам детали случившегося, и вы поймете, что к чему. Алиби Берти Эвертона зависит от людей, которые видели его в гостинице «Шотландия» во вторник, 16 июля, в день убийства. По его словам, пообедав с дядей вечером 15 июля, он сел на поезд, отходивший в 01.05 с вокзала Кингс-Кросс. Поезд прибыл в Эдинбург в 09.36 утра 16 июля. Со станции он поехал прямо в гостиницу «Шотландия», где позавтракал и отдохнул после дороги. Перекусив в гостинице в половине второго, он написал несколько писем в своем номере. Днем он пожаловался горничной, что у него в комнате не работает звонок. Сразу после четырех отправился на прогулку, перед этим осведомившись у регистратора, есть ли для него телефонные сообщения. В гостиницу он вернулся не ранее половины девятого, позвонил и попросил горничную принести ему печенье. Он пожаловался ей, что плохо себя чувствует и собирается лечь спать. В своем заявлении она утверждает, будто ему нездоровилось из-за выпивки. Но когда она принесла ему чай в девять часов следующего дня, он выглядел гораздо лучше и вел себя как обычно.

Мисс Сильвер остановилась, деликатно кашлянула и продолжила свой рассказ:

– У меня возникло несколько вопросов в отношении этого заявления и свидетельских показаний о передвижениях Берти Эвертона. Прежде всего, почему он сел на поезд из Кингс-Кросс, если собирался остановиться в гостинице «Шотландия»? Поезда из Кингс-Кросс прибывают на Уэйверли-стейшн, которая расположена в миле от гостиницы. Если бы он сел на поезд из Юстона, он мог бы сойти на Каледониан-стейшн и, пройдя сквозь вращающуюся дверь, оказаться в гостинице. Тогда почему он выбрал маршрут Кингс-Кросс – Уэйверли? Мне сразу же пришло в голову: для этого у него имелся веский мотив. Во время дознания на это не обратили внимание, поэтому вопрос в суде не прозвучал.

– Но зачем ему нужно было на Уэйверли-стейшн? – спросила Хилари.

– Его там не было, – ответил Генри, и мисс Сильвер кивнула:

– Верно, капитан Каннингем. На Уэйверли-стейшн прибыл Фрэнсис Эвертон. Он выехал из Глазго, скорее всего, на мотоцикле. Вам удалось раздобыть какую-нибудь информацию на этот счет?

– Нет, все оказалось безуспешно. Прошло слишком много времени.

– Боюсь, это так. Но я уверена, он воспользовался мотоциклом. Шлем и защитные очки служат прекрасной маскировкой. После того как он поместил свой транспорт в гараж, ему оставалось лишь добраться до станции, предъявить квитанцию в камере хранения – думаю, квитанцию он получил от брата заранее, – и забрать чемодан, в котором лежала одежда Берти Эвертона и этот парик. Ему, конечно, не составило труда переодеться в туалете. Сложив свою одежду в чемодан, он взял такси до гостиницы «Шотландия», чтобы успеть там позавтракать.

– Насколько они были похожи? – спросил Генри. – Ведь он сильно рисковал, не так ли?

Мисс Сильвер покачала головой:

– Никакого риска. Первое, что я сделала, – нашла фотографии обоих братьев. Между ними определенно есть семейное сходство, но у Фрэнка были короткие темные волосы, зачесанные от висков к затылку, а Берти Эвертон является обладателем ярко-рыжих волос, которые сразу бросаются в глаза. В этом парике Фрэнк мог обмануть любого служащего гостиницы. Ведь достаточно легко сделать так, чтобы никто не видел лица полностью. Ему нужно было только положить голову на руки, уткнуться в газету или сморкаться в платок – можно придумать полдюжины приемов.

– Горничная ни разу не видела его лица, – взволнованно сказала Хилари. – Мы разыскали ее, и она в этом призналась, правда, Генри? Она сказала, что невозможно ни с чем спутать его рыжие волосы. Когда он пожаловался на звонок, то писал письма, сидя спиной к двери, а когда попросил принести печенье – стоял, глядя в окно. Вернувшись с печеньем, горничная видела, как он вытирал лицо полотенцем после умывания. Я все у нее разузнала, правда, Генри?

Генри крепко ее обнял.

– Ты можешь попасть в беду, если не будешь вести себя осторожнее, – сказал он.

– Вы поступили правильно, – сказала мисс Сильвер. – Вот так все и произошло. Вы сами видите, риск оказался невелик. Всем в гостинице был знаком этот заметный рыжий цвет волос, и всякий раз, когда служащие его видели, они не сомневались, что перед ними Берти Эвертон. Сразу после четырех Фрэнк покинул гостиницу, поинтересовавшись насчет телефонных сообщений у администратора. Вероятно, чемодан находился при нем. Он снова переоделся в свою одежду, забрал мотоцикл и вернулся в Глазго, чтобы явиться в контору мистера Джонстона без четверти шесть. Думаю, расстояние между городами около сорока двух миль, и преодолеть его нетрудно. Он вышел из адвокатской конторы в четверть седьмого, а в половине седьмого пустился в обратный путь. Но он совершил одну большую ошибку: остановился по дороге, чтобы выпить. Как вы знаете, алкоголь был его злейшим врагом, и он не смог побороть искушения. Я прочитала в заявлении горничной, что, по ее мнению, Берти Эвертону нездоровилось от спиртного, когда он позвонил в половине девятого вечера во вторник, и отнеслась внимательно к этому очень важному замечанию. Я оказалась права. Путем несложных расспросов мне удалось установить: пристрастие к алкоголю не входит в число пороков Берти Эвертона. Его никогда не видели пьяным. А вот его брат – любитель выпить. В эту минуту я поняла, что у Берти Эвертона ложное алиби, которое появилось в результате тщательно спланированного замысла. Мы никогда не узнаем всех деталей. Избавившись от горничной, Фрэнк должен был найти подходящую возможность исчезнуть из гостиницы. Думаю, он переоделся в свою одежду прямо в комнате брата. В это время на этаже остается мало обслуги. Ему нужно было лишь незаметно выскользнуть из комнаты, ну а потом на него никто бы не обратил внимания. Он добрался до места, где оставил свой мотоцикл, и вернулся в Глазго. Однако он совершил один поступок, который явно не входил в планы его брата: сохранил парик. Я совершенно убеждена, что ему велели избавиться от парика.