Алый взгляд метался по комнате, пока не отыскал Еву. Велар дёрнулся в сторону забившейся в цепях пленницы, но тут же сжал кулаки и губы, заставив себя остановиться.

— Смотри на неё, — седая ведьма замерла за плечом девушки.

И демон смотрел. С болью и обожанием. Жадно втягивая ноздрями воздух. Голос седой оплетал паутиной.

— Та, кого ты любишь, кого поклялся защищать, страдает. Мучается от голода и невыносимой жажды. Дрожит под промозглым ветром. Спит на голом полу. Раны её воспалены и болят. Судороги сводят онемевшие ноги. Бедняжка боса и стоит на холодных камнях. Ты не смог позаботиться о своей паре.

Велар стиснул зубы. Казалось, ещё немного — и треснет челюсть. Чародейки окружали его, как охотящиеся львицы — добычу.

Седая вкрадчиво продолжала:

— Я помогу тебе исполнить свой долг — позаботиться о жене. Принесу в камеру подушки и одеяло, чистую воду, свечи, чтобы разогнать мрак. Исцелю раны, пока в них не попала инфекция. Люди такие хрупкие.

Лицо демона исказилось.

— Безопасность, тепло, сытная еда. Выполни мою просьбу, и твоя жена ни в чём не будет нуждаться.

— Чего ты хочешь?

— Сними рубашку и опустись на колени.

Ева ахнула. Расширенными глазами она смотрела, как супруг равнодушно расстёгивает пуговицу за пуговицей. Остатки плаща упали на пол. Ведьмы заключили демона в кольцо и алчно наблюдали за тем, как он раздевается. Сняв рубашку, Велар опустился на колени без единой эмоции на лице. Взгляд был прикован к Еве.

— Не делай этого, — неожиданно для себя проскрипела пленница. — Не надо.

Велар мягко улыбнулся.

Седая потянулась, чтобы расстегнуть на девушке кандалы.

— Лучше бы ты, милая, думала о себе, — прошептала она. — Для него ты — вещь. Любимая, но вещь.

Еве хотелось отвернуться. Закрыть глаза. Наблюдать за чужим унижением было невыносимо.

— Ты же будешь послушным, Велар? Просто будь послушным, и твоя жена, твоя любимая получит всё, что захочет. Нам нужна только кровь, наслаждение, которое испытываешь, чувствуя под губами биение жизни. Кристаллы этого не заменят. Кровь, отданная добровольно, бесценна.

Кандалы расстегнулись. Не удерживаемая цепями, Ева упала на пол. Сведённые икры раз за разом пронзало болью. Когда судороги закончились, пленница попыталась подняться, но растянутые мышцы отказывались служить. Девушка привалилась к стене, проклиная собственную беспомощность. Следующие часы стали изощрённой моральной пыткой.

Три-четыре ведьмы наклонялись к стоящему на коленях демону, сдвигали железный ошейник и с двух сторон вгрызались в беззащитную шею. Взгляд мужчины остекленел. Лицо не выражало эмоций, но иногда по телу пробегала дрожь, и Ева понимала: Велару больно. Обнажённая грудь ходила ходуном. Когда ведьмы отстранялись, чтобы уступить очередь, взгляду открывались рваные раны, вызывая чувства ужаса и вины. Дорожки крови текли по шее и напряжённому торсу.

Еву трясло. В тишине раздавалось тошнотворное хлюпанье. В воздухе висел тяжёлый металлический запах. Велар, не отрываясь, смотрел на супругу, словно только она удерживала его в сознании, и от этого взгляда хотелось спрятаться. Всё чаще брови демона мучительно сходились на переносице.

Как относиться к тому, кто обманывает, насилует, запирает в четырёх стенах, но без раздумий кладёт свою жизнь на алтарь её благополучия? В который раз Велар доказал свою любовь. Возможно, не такое он и чудовище. Возможно, настоящий монстр — она сама, приносящая окружающим лишь страдания.

Ощущать себя обязанной было неприятно. Еву разрывали стыд и щемящая нежность. Как безропотно демон отдавал свою кровь! Если бы во главе угла стояла личная выгода или если бы его принудили подчиняться, было бы проще. Но супруг жертвовал собой добровольно. Терпел унижения и боль ради того, чтобы Ева получала кусок мяса к ужину. Это разбивало её представления о демонах.

Ева почувствовала, как на плечи опускается пушистая тяжесть. Замёрзшее тело с восторгом откликнулось на тепло. Но, бросив на демона виноватый взгляд, девушка скинула плед, которым заботливо укрыла её колдунья. Разве может она наслаждаться теплом, когда из-за неё Велар мучается от боли?

— Не глупи, — сказала седая и кивнула в сторону демона. — Жалеешь его? Думаешь, эта жертва оправдывает то, что он с тобой делал? Или его оправдывают инстинкты? А может… любовь? Открою секрет: ничто не оправдание. Оправдывать — дурная человеческая привычка.

Ведьма смотрела так, словно Ева была тяжело больна и не осознавала этого.

— Но… инстинкты… — неуверенно возразила девушка. — Демоны действительно не могут держать себя в руках.

— Однако держат. Когда необходимо или выгодно.

Чародейка снова взяла плед, и Ева позволила себя укутать. И даже не думала сопротивляться, когда к губам поднесли такую желанную чашу с водой. Живительная влага потекла по пересохшему горлу. Блаженство! На безжизненном лице демона мелькнула улыбка. Много часов державшийся прямо, он пошатнулся и закрыл глаза, затем судорожно вздохнул и взял себя в руки.

— Видишь, Велар, я держу обещания.

Склонившись над ободранными запястьями пленницы, ведьма что-то тихо шептала. Слова забирали боль, порезы затягивались. Это было неправильно. Встречая потухший взгляд демона, глядя в его стремительно бледнеющее лицо, Ева испытывала болезненную неловкость: она согрелась, ведьма исцелила даже незначительные царапины, утолила жажду. И за всё это платил Велар. Платил кровью.

Чародейки сменяли друг друга, пока тьма за окнами не превратилась в утренний сумрак и последние краски не исчезли с лица измученного мужчины. Кожа демона посинела, глаза запали, выцвели до розоватой ржавчины. Ведьмы насытились и теперь не пили — игрались. Брюнетка с пучком раздирала вены на сгибе локтя, её лицо от носа до подбородка было измазано кровью. Оторвавшись от раны на горле, рыжая спустилась поцелуями к мускулистой груди и прокусила сосок. Колдунья в зелёном ощупывала демона между бёдер.

Велар терпел всё. Отвернувшись, Ева глотала слёзы. Зачем он согласился? Она не трепетная барышня, не знакомая с трудностями. Она голодала в Ордене. И мёрзла, засыпая на ледяном полу. Ей не нужны такие жертвы!

— Не плачь, — бросила седая. Она не присоединилась к пиру — осталась с пленницей, наблюдая за происходящим со стороны. — Это его выбор. Помнишь, что я сказала? Не оправдание.

— Он не виноват! Демоны себя не контролируют!

— Ибо убеждены, что имеют на это право. Право творить с избранниками, что хотят.

Велар начал заваливаться вперёд.

— Хватит! — сказала чародейка с ожогом. — На сегодня достаточно.

— Но мы желаем его. Он — наш, — возразила рыжая. Её платье, зубы и кончики волос были в крови.

— Почему мы не можем взять его? — поддержала ведьма в зелёном. — Он всего лишь демон. Разве не так поступают с пленными?