– Но, но… – промямлил Круглов.

– Не надо так много говорить, – попросил другой сталкер, с худым хмурым лицом.

– Веди! – приказал бородатый.

И Круглов повел. Они поднялись на лабораторный этаж. Иванов выключил фонарь – профессор тихо застонал, когда мир снова погрузился в багровую полутьму.

Здесь запах крови чувствовался намного сильнее. И опять ни души. Круглов внезапно почувствовал прилив благодарности к своим конвоирам – просто за то, что они есть, что они живы и идут рядом.

Вышли к круговому коридору, опоясывающему лабораторию Сахарова. И Круглов, всхлипнув, замер: по полу к ближайшей двери вели жирные кровавые мазки. Как будто здесь проволокли здоровый кусок разделанного мяса. Профессор повернулся к спутникам, попытался что-то сказать, но бородатый отодвинул его и, заглянув в коридор, оценил обстановку.

– Живете, как на скотобойне, – упрекнул он.

– Это… это не вы? – проблеял Круглов.

– Нет, старик, это вы, – сказал хмурый сталкер.

– Но что здесь произошло?

– Спокойно, профессор! – погрозил пальцем Иванов. – Не надо нагнетать. Мы сами только что зашли. У антенн крови еще больше было. Но это тоже не мы!

– Давай к Сахарову, – напомнил хмурый.

– Нет-нет, я туда не пойду, нет, – залепетал Круглов. – Там кошмар.

– Это твой кошмар, дядя, – прогудел бородатый и толкнул профессора в спину.

Подбадриваемый тычками, Круглов потащился по коридору. Проходя мимо двери, в которую уходили кровавые дорожки, профессор рефлекторно придвинулся к конвоирам. У стены, где стояли ветхий диван и кадка с пальмой, тоннель плавно заворачивал влево. Они прошли мимо входа в его собственную лабораторию. Круглов облегченно выдохнул, не заметив ничего необычного.

И вот наконец слева показалась дверь: массивный щит с круглым решетчатым окошком – вход к Сахарову. На стене красным огоньком светилась панель с кнопками. Получив удар под ребра, Круглов нажал клавишу вызова. Мелодично зажурчал звонок.

– Что?! – резко выкрикнул динамик голосом Сахарова.

– Это я, Дмитрий Константинович, – жалобно произнес Круглов.

– Не сейчас!

– Я по делу, – пискнул Круглов, схлопотав еще один тычок.

– Какое дело, профессор? Вы не видите, что творится?

– Я знаю, что с антеннами! – вырвалось у Круглова без всякого понукания.

Раздался короткий писк, на панели загорелась зеленая лампочка – коридор озарился ярким светом. Иванов вошел внутрь, за ним последовал хмурый сталкер. Бородатый, отшвырнув профессора назад, шагнул следом и закрыл за собой дверь. Зеленая лампочка на панели снова сменилась красной.

«Возьмите меня!» – чуть не крикнул Круглов, обнаружив, что снова остался один в страшном красном коридоре.

Нужно было бежать. К Луке, к мутантам, к войне с Зоной… Но только не оставаться здесь. Нет, нельзя бежать, они услышат шум, они нападут… Профессор прижался к стене и осторожно двинулся обратно.

Вот двери его лаборатории – как раз над проемом, возле негорящей лампы, на потолке светится «шар». Внутри тихо, только чернеющая щель между створками чуть отливает красным – с той стороны тоже горят артефакты. Профессор крался, стараясь дышать потише и поменьше, чтобы не вдыхать этот тошнотворный, ядовитый запах свежей смерти. Нет, не нужны эти опыты никому… пусть остаются здесь. Пусть они все остаются здесь! На улицу! К Периметру! Домой! А как же наука? На хрен науку! Не может существовать на свете наука, которая пахнет свежевыпотрошенным человеческим телом. И ни к каким открытиям не ведут вот такие кровавые следы.

Круглов как раз приблизился к страшным полосам на полу. За той дверью тоже было темно. Профессор, распластавшись вдоль стены, боком полз к выходу. Что это?! Обжигающими осколками разорвался в груди шар страха – из-за двери послышались звуки.

– Нет, нет, не так! – тихий мужской голос.

Глухой стук, несколько мокрых шлепков, короткий скрип – кто-то открыл шкаф.

– Ладно, я сам. Ты ничего не понимаешь, – снова пробормотал голос. – Пусть эти лежат тут. А это сердце. Его в угол. Еще одно давай…

И снова серия шлепков, потом шуршание. В щели мелькнул яркий свет и сразу же погас.

– Я тут не отрежу, топор нужен. Точно, возле генератора! Пошли.

Круглов, только сейчас заметив, что все это время не дышал, со свистом втянул воздух. Бежать! Развернувшись, профессор рванул обратно по коридору. Он не знал, что было за дверью, но благодаря какому-то антинаучному чутью осознавал – с этим нельзя встречаться, потому что это даже страшнее смерти.

В несколько секунд добежав до двери Сахарова, он трясущимися пальцами стал тыкать в клавишу вызова. Панель откликнулась ласковой трелью – настолько неуместной в багровом аду безлюдного подземелья, что Круглов на секунду засомневался в реальности происходящего.

По коридору разнесся стук захлопнувшейся двери, и обострившийся слух профессора уловил шаги – тихие, но при этом грохочущие как гром. Обежать по кругу? А если они ждут с той стороны? Круглов принял решение – в несколько прыжков он долетел до своей лаборатории и скрылся за дверью.

Знакомая обстановка подействовала успокаивающе. Круглов даже отметил то, что не замечал при свете: артефакты на потолке располагались в виде каких-то геометрических рисунков, расходящихся от центра, который, судя по всему, находился где-то в центральной лаборатории.

Профессор метнулся к шкафу. Там, как он помнил, находилось оружие – опытный образец гравитационной пушки, разработку которой Сахаров поручил группе Круглова. Прототип работал плохо, канал ствола иногда разрывало – до сих пор не получалось создать строго направленный поток.

Полки, уставленные контейнерами, коробки с приборами, ноутбук… Оружия на месте не было! «Да потому что сам отдал его на обкатку физикам!» – вспомнил Круглов. Что делать? Сидеть тихо? Найдет. Он чувствует живую плоть, он питается ею. Профессор задрожал.

И тут взгляд его упал на баллончик с краской. В памяти возникли сцены из видеозаписи похода к Горелому хутору: желтый дым, в котором гибнет группа Хвостницкого, пьяный Игнатьев, «практическая магия»… План сложился мгновенно – профессор цепко ухватил баллон.

– Главное, быть внутри матрицы, – шептал Круглов, чертя на полу геометрические фигуры.

Стол мешал, он быстро отодвинул его. Закончив, бросился к шкафу, начал рыться в контейнерах, под треск дозиметра отбрасывая на пол ненужные артефакты. Наконец комплект был собран – у Круглова еще хватило ума сунуть в карман «пробку» от радиации. Он метнулся к матрице и, находясь внутри, быстро расставил предметы по местам. Замер в ожидании.

Тишина. Темно, только тлеют артефакты под потолком… И вдруг душа профессора резко ухнула вниз: из красного сумрака выступила фигура. Заляпанный темными пятнами камуфляж, лицо в каких-то кляксах. На груди мягко искрится диск артефакта, замотанный в окровавленный бинт. В руке, черной от крови, канцелярский нож с выпущенным на всю длину лезвием.