— А у господина Митрохина есть права на управление тяжелой техникой?

Я видела, что Аннушка отвлеклась от чтения и наблюдает за мной, осуждающе качая головой, но не могла справиться с охватившим меня раздражением. Чего я никогда не могла простить людям, так это непрофессионализма и какой-то непробиваемой, кондовой неграмотности в элементарных вопросах. Именно поэтому я стараюсь не смотреть телевизор — чтобы не слышать поток неграмотных фраз без смысла.

— Послушайте, Лариса, а вы на самом деле журналист? — поинтересовалась я, вынимая сигариллу из коробки.

Та удивленно посмотрела на меня:

— Конечно.

— То есть и диплом, и удостоверение имеются у вас?

— Я не ношу с собой диплом. Вы ведь тоже не носите?

— Нет. Но у меня, к примеру, есть удостоверение адвоката. И коль скоро я адвокат, занимающийся делами в сфере строительства, то никогда не позволю себе даже давать консультации, а не то что представлять в суде интересы человека, допустим, по уголовному делу. Понимаете, к чему я клоню?

Лариса наморщила лоб, однако уловила в моих словах и иронию, и раздражение:

— Я понимаю. Да, я на самом деле мало смыслю в строительстве, подвернулась работа, вот я и взялась.

— А на какие темы вы пишете обычно? Может, есть то, о чем вам лично разговаривать интереснее и понятнее? Мы могли бы поговорить о чем-то более близком для вас. — Мне почему-то стало ее жалко, и я старалась найти хоть какую-то точку, с которой можно стартовать заново.

— Мне нравится светская жизнь, московская богема, тусовки — вот это все, — призналась Лариса, и я мысленно выругалась — ну, ведь не маленькая, могла бы и сама догадаться. О чем еще мечтают девушки из провинции? Конечно, богема и тусовки… Банально.

— Боюсь, в этой сфере мне с вами обсудить нечего — я не отношусь к этой самой богеме.

— Аня говорила, что вы бываете на различных приемах…

— Ну, мало ли что говорила Аня. Я замужем за дирижером, а его часто приглашают куда-то, и я, конечно, сопровождаю его. Но это — не моя тусовка, если так понятнее.

— Мой муж тоже музыкант, — заявила Лариса, — он клавишник в одной очень популярной рок-группе. Правда, я не хожу на их концерты.

— А что так? — поинтересовалась я.

— Его соратники по группе не одобряют того, что он женат на девушке с такими запросами, как у меня. Они все живут за МКАДом в основном, снимают какие-то халупы, а у меня квартира в центре.

— Своя?

— Съемная. Но намного дешевле, чем цены на рынке, — с гордостью пояснила Лариса. — Хозяин сказал, что очаровался мной, едва увидел, и был польщен, что я стану жить в его квартире.

Диагноз был ясен… Лариса оказалась из тех, кого «вожделеют» все — от дворника-таджика до фонарного столба, и если человек с улыбкой спросил дорогу до метро, они воспринимают это как бешеный флирт и едва ли не признание в любви. Где Аннушка выкопала этот «бриллиант», в какой навозной куче? Кошмар…

— Я ведь не так представляла свою жизнь в Москве, — разоткровенничалась вдруг Лариса, отставив мизинец и потягивая кофе. — Мне хочется быть в центре каких-то событий, хочется, чтобы обо мне говорили, чтобы в Интернете постоянно упоминали. Я блог веду, мы там с Аней и познакомились.

Это признание явилось для меня открытием — ни за что не подумала бы, что моя подруга, которую я знаю с детства, способна на ведение блога в Интернете, да еще и втайне от меня. Жизнь полна сюрпризов.

— И о чем же вы пишете в блоге?

— О, разное! Даю советы по стилю, по прическе…

— А у вас есть для этого необходимые знания? — улыбнулась я, окинув взглядом немытую голову и безвкусный наряд, но девица, не смутившись, заявила:

— У меня есть вкус, этого вполне достаточно, на мой взгляд. Я умею сочетать несочетаемые вещи, обожаю морской стиль и стильный разнобой.

Судя по висевшим на ее шее пяти абсолютно не гармонировавшим между собой ниткам бус, она не лукавила: стильный разнобой — явно ее.

— Кроме того, я знаю, как нужно правильно питаться, какие продукты считаются лакшери, а какие сразу выдают нищебродов.

— А чуть подробнее? — заинтересованно спросила я, настраиваясь уже на развлечение — такое рыхлое тело, как у нее, можно было обрести только путем поедания безумного количества углеводов и последующего лежания в кровати.

— Вот вы мясо каждый день кушаете? — распахнула обрамленные белесыми ресницами глаза журналистка.

Меня немного передернуло от слова «кушаете» из уст человека с университетским дипломом, но я постаралась не показывать этого.

— За исключением тех дней, когда на ужин, допустим, рыба или морепродукты.

Журналистка поправила лоснящуюся прядь волос, черкнула что-то в блокноте и произнесла скучным голосом:

— Ну, лично для меня это показатель низкого происхождения и культурного уровня.

Тут не выдержала Вяземская и зашлась хохотом так заразительно, что я тоже не смогла подавить в себе смех и фыркнула. Что могла знать о нашем культурном уровне и происхождении эта девочка с немытой головой и едва не лопающимися по швам тряпками… Перед ней сидели юрист огромной газовой компании и довольно известный в Москве адвокат с крепкой клиентурой, и то, что мы не кичились этим и не «кидали столичных понтов», только лишний раз доказывало, кем мы были рождены и воспитаны. Откуда они берутся, эти провинциальные «мааасквички», неспособные даже собрать материал об интервьюируемом человеке перед встречей? Да вбей мою фамилию в любой поисковик — тебе такие данные вывалятся, что и вопросов-то не останется, но нет же — бегут «на ура», думая сделать имя на сенсации и громком деле.

— Простите, ради бога, — пробормотала Аннушка, вытирая глаза, — это я вспомнила… тут… Извините, я сейчас вернусь. — Она быстро вскочила из-за стола и побежала в туалет, где — я была уверена в этом — продолжила оглушительно хохотать. Одного не пойму — о чем же писала тогда в своем блоге Аннушка, если эта Лариса понятия не имеет о том, где она работает?

— Да, Лариса… интересный вы персонаж, — протянула я. — Но, к сожалению, журналист неважный. Никакой, проще говоря. Уж извините, что сорвала интервью, но это выше моих сил…

Я положила на стол купюру, чтобы заплатить за кофе, подхватила свою и Аннушкину сумки и направилась к выходу. Постучав в дверь туалета, сообщила подруге, что жду ее в машине, и толкнула тяжелую дверь, выходя на улицу.

— Ну, и что это было? — мрачно поинтересовалась я, когда подруга, наконец, соизволила появиться из здания кафе.

— Го-о-споди, Варя, прости меня! Я даже подумать не могла, что все так плохо, — извиняющимся тоном проговорила Аннушка, садясь в машину и захлопывая дверь. — Это же ужас что такое…

— А еще больший ужас в том, что она сейчас пальцем на нашу машину показывает какому-то хмырю, — сообщила я и постучала по плечу Володи: — А давайте убираться отсюда поскорее, хорошо?