– Ты – ублюдок, ты украл мои деньги! Вернешь все до копейки или я расскажу кое-что нашей простушке Маришке. Не думаю, что ей понравится новость о твоей молодой беременной подружке. А что с тобой сделает сам Димчинко, узнав, что ты позарился на его денежки и супружницу?

Марина вжалась в стул, боясь вздохнуть. А воздуха, как назло, не хватало.

– Ты тупая корова, – Марина не верила своим ушам, что это сказал Дмитрий, он никогда так не выражался, – я ничего тебе не должен, и только попробуй открыть свой поганый рот.

– Что-о-о-о?! Ты только что подписал себе приговор.

Послышалась возня.

– Сядь. Успокойся. Если не наделаешь глупостей, получишь неплохую долю.

– Долю с чего?

– С денег Димчинко, естественно.

– Вернешь, что должен, плюс доля, и я подумаю.

Марине нестерпимо захотелось посмотреть на женщину, она не узнавала ее по голосу.

– Сколько?

– Пять процентов.

Грубый женский смех:

– Рехнулся?! Не меньше пятнадцати!

– Да, разбежалась! Обойдешься и пятью или вообще ничего не получишь. Я найду способ, как тебя нейтрализовать.

– Смотри-ка, смелый какой. У тебя время до понедельника, во вторник я приглашу кое-кого на кофе.

– Значит так, если эта старая кошелка что-то заподозрит, я тебя из-под земли достану!

Марина закрыла глаза. Узнала. Галя Лужина, дама без определенного рода занятий, посещающая все светские мероприятия, любящая позировать фотографам для различных глянцевых изданий, в которых ее так и называют – «светская дама». Третий или четвертый раз замужем. Кажется, ее последний муж – бельгиец, что не мешает ей вести бурную светскую жизнь в Москве.

Марина услышала, как они покинули кафе и, выждав некоторое время, сделала знак официанту:

– Виски принесите, пожалуйста, сто пятьдесят со льдом и лимоном.

Глотнув напиток, Марина зажмурилась. Тряхнув головой, вылила в себя бокал полностью и закусила лимоном. Бросив деньги на стол, раза в два больше положенного, вышла на улицу и села в машину.

– Домой, – сказала водителю и поежилась. Ее знобило.

Марина вернулась не в духе. Никита встретил ее с тревогой в глазах:

– Папа тебе не звонил?

Марина не обратила внимания на сына и заперлась в своей ванной. Ее любовник – аферист. Голова раскалывалась. Она включила воду и, присев на край кресла, обхватила голову руками.

Неужели это правда? Я могла так обмануться? Нет, мне надо было остаться и выяснить все у него. Зачем, Марина?! Чтобы он врал и изворачивался?

В сумке зазвонил телефон, Марина вытащила его и со злостью уставилась на дисплей. Дмитрий. Марина подошла к зеркалу. Глаза и нос распухли от слез, волосы спутаны. Открыв кран, она умыла лицо холодной водой. Затем села в кресло и набрала номер Дмитрия.

– Мариш, где ты? Я весь издергался.

К горлу подступил комок, Марина сглотнула:

– Не получилось.

– Что не получилось?

– Подъехать не получилось.

– А деньги будут? Мне показалось, речь шла о приятном сюрпризе.

– Деньги? – Марина посмотрела на свои руки, комок в горле не исчезал. – Ты меня любишь?

– Конечно. Что за вопрос?

– А ты бы любил меня, если бы Андрей Димчинко не был моим мужем?

– Мариш, что случилось? Не дал, да?

Марина покачала головой и потерла свободной рукой висок. Что она делает? Ей надо повесить трубку и не отвечать больше на его звонки. Никогда.

– Марин! Не молчи!

– Дим, скажи мне правду.

– Приезжай и поговорим.

Марина глубоко вздохнула, задержав дыхание, и резко выдохнула:

– У нас бы все равно ничего не получилось. Ты эгоист. Тебе нужна женщина-мамочка. Безотказная и с большими финансовыми ресурсами.

– Что ты несешь?!

– Возможно, это странно, но мне нужна бескорыстная любовь, а не любовь за деньги моего мужа!

Дмитрий притих.

– Ты с кем-то говорила обо мне?

Марина засмеялась. Громко и продолжительно:

– Час назад я пила сок… в нашем кафе.

– Марин, – в ресторане Дмитрий вскочил на ноги и стал нервно ходить около столика, – Марин, это ошибка, ты могла что-то слышать от этой бабенки, которая преследует меня, но, поверь, это неправда! И я могу это доказать!

– Как?

– Как хочешь!

– Откажешься принять деньги от старой кошелки?

– Мариночка, ты же знаешь, для чего они нужны! Ты хочешь отомстить мне?! Но твоя месть будет стоить мне жизни!

– Жизни? – Марина высморкалась в туалетную салфетку, – а вот мы и проверим. Если ты останешься жив без денег Димчинко, значит, ты мне врал! А если тебя убьют, тогда я тоже убью себя.

– Марина, ты очень красивая, умная…

– Дима…

– Да?

– Димочка, я очень хочу, чтобы тебя убили, так как в противном случае я не смогу пережить всего этого.

– Марин, послушай…

– Прощай, Дима!

Чертова Лужина. Он ей этого не простит. Нервы Дмитрия были на пределе, и он сорвался. Возможно, он нашел бы в себе силы успокоить обиженную женщину. Но как профессионал, он понимал, что все кончено. А ведь он был в одном шаге от денег. И он закричал от отчаяния:

– Да! Мать твою, да! У меня дома сидит Юлька, ей двадцать лет, она меня обожает. И она нужна мне, молодая, наивная, любящая! Ты же одна из сучек-бездельниц, готовых на все ради денег и лести. Ты неинтересна даже собственному мужу! Ты – пустое место! А Димчинко плевать на эти деньги. Для него это ничто! А нам с Юлькой они были очень нужны. Ты, тварь, лишила меня того, что я заслужил по праву. Заплати мне за мое время, которое я потратил на тебя! Старая, нафаршированная ворованным баблом сука!

Марина давно уже бросила телефон на пол и, обняв себя руками, раскачиваясь из стороны в сторону, беззвучно рыдала.

Отношения с Первым каналом у Анжелики развивались непросто. Да и могло ли быть иначе? Телецентр – уникальное предприятие, предоставляющее неограниченные возможности для производства программ и выхода в эфир ведущих теле– и радиокомпаний страны. Первое время Анжелика с трудом сдерживала восторг, встречая в коридорах «Останкино» известных актеров и ведущих популярных программ. Ее собственная команда была сформирована из профессионалов, она заряжалась от них творческим энтузиазмом и чувствовала поддержку от всех, кроме, пожалуй, одного человека. Администратор Павел Григорьев невзлюбил ее заочно, а затем культивировал в себе неприязнь к ней, критикуя ее работу в целом и в частностях. Анжелика была терпелива и снисходительна к его оскорблениям, но могла и сорваться.