— А тебе все это Наталья Петровна сама рассказывала?

— Не сама. Говорю же, мы с ней мало общались. Просто общие знакомые были. Она все тете Нине рассказывала.

— Странно. Поляничко говорил, что у нее такая семья интеллигентная.

— Ну, это правда. И Наталья Петровна была женщина с претензией. Но там дочь у нее… Мать Ирины. В общем, внучке было в кого пойти… Папа ее хорошо знал. Ваня! Тут про эту… Про твою рассказываю. Про «колдунью», — в голосе Ольги Михайловны послышались недобрые нотки.

Иван Николаевич как раз вышел из туалета и сел в кухне на табуретку. Было заметно, что он взволнован.

— Оля, не надо.

— Да я ничего. Только сказала, что знал ты ее, пока в училище учился. А потом, когда отца распределили служить далеко, она с этим, из Москвы, с Лавровым, связалась. Не сразу, конечно, несколько лет прошло. Забеременела от него, потом девочку родила, он жену бросил, а ее вывез. В общем, ты, конечно, Поляничко своему ничего не говори, но если он женится — можно только посочувствовать.

Андрей был раздавлен. Он не знал, кому верить — Ирине или матери? Вновь получалось какое-то раздвоение. Казалось, речь шла о разных людях, разных семьях, а между тем и люди, и семьи были одни и те же. Мать была явно пристрастна, ничего толком не знала, судила по слухам, но и Ирина не горела желанием рассказывать правду, если она представлялась ей невыгодной. А эти ее знакомые! И сомнения, которые мучили самого Мирошкина чуть ли не с первого дня их знакомства…

Погостив у родителей пару дней, он вернулся в Москву, так и не открывшись. После разговора с матерью это было просто невозможно. Ирина встретила его странно отрешенно. Он боялся, что она будет расспрашивать о Заболотске. «Хорошо, хоть не сказал, зачем я еду к родителям», — думал Андрей. Он решил оттянуть свадьбу, сослаться на учебу, отсутствие жилья и выговорить года два-три. «А там будет видно», — думал молодой человек. Ирина выслушала его спокойно: «Да, Андрюша, я с тобой согласна. Наверное, торопиться не стоит». Мирошкин враз повеселел и ощутил желание заняться с Ириной сексом. Она не проявила энтузиазма, и это заставило Андрея насторожиться. Когда прогулка по улице молчком продолжалась уже без малого полчаса, он не выдержал.

— Ира, что случилось? Ты из-за свадьбы, что ли?

— Нет, что ты. Просто я себя странно чувствую. Мне кажется, я беременна.

Мирошкин остановился как громом пораженный. Из сбивчивых ответов Ирины на его взволнованные вопросы следовало, что еще ничего неизвестно, но месячных нет.

— Но ведь ты говорила, что вообще не можешь забеременеть. Мы и не предохранялись поэтому!

Ирина взглянула ему в глаза и странно улыбнулась.

— Я так думала. Но ты вон у меня какой… Кудесник!

«Дочь колдуньи», — подумал Андрей. Все это нужно было как-то переварить, обдумать. Расстались холодно. Правда, он ее поцеловал, но едва смог выдавить из себя: «Я тебя люблю». На другой день они не виделись, а всю следующую ночь во время дежурства в фирме Андрей думал об Ирине. Воспоминания о его поведении в Заболотске и на последнем свидании жгли стыдом. «Она доверилась мне. Почему же я так изменился? Ведь это она, Ирина, с ее телом, умом, стихами, картинами. Она не изменилась! А я-то! Сплетням каким-то поверил». Он начинал анализировать «сплетни» и… совсем терялся. К утру Мирошкин решил, что чудесное оплодотворение Лавровой — знак свыше, а потому все сомнения должны быть оставлены — надо жениться. До начала учебы было еще несколько дней. Вернувшись на Волгоградку, он вымылся, посмотрел телевизор, почитал, побрился, оделся, надушился Иркиным подарком — дорогой туалетной водой и вечером вышел во двор, ожидая возвращения с работы своей «судьбы». Ирина задерживалась. Он начинал беспокоиться: «Я ей даже не позвонил. Она должна была вчера узнать результаты анализов. Ой, какая я свинья». Ожидание явно затянулось. «А что если отойти к своему подъезду? Она меня сразу не увидит, подойдет к дверям. А я тут как тут. Как выскочу, как выпрыгну… Эх, жаль, цветов не купил. Я вообще ей никогда не дарил цветов. Она даже жаловалась. «Кусаются», конечно, цветочки. Жаль на нее тратить? А на книжки вот не жаль!» Сидя у подъезда, Андрей безотрывно смотрел на поворот от Волгоградского проспекта, где должна была вот-вот появиться Ирина. Во двор въехала машина. «БМВ — «боевая машина вора», — промелькнуло в голове у молодого человека. Из задних дверей вылезли Ирина и невысокий полный мужчина лет сорока, одетый в песочного цвета пиджак и зеленые брюки. На груди у него болтался пестрый галстук, узел которого сдавливал ворот белой в разноцветную полоску рубашки. «Новый русский», — подумал растерявшийся Андрей. Водитель подал хозяину объемный полиэтиленовый пакет, лежавший на переднем сиденье рядом с ним. «Песочный» человек передал пакет Ирине, которая несколько секунд упиралась, но потом с улыбкой приняла дар и позволила себя поцеловать в щеку. Машина уехала, девушка упорхнула в подъезд, так и не заметив Андрея. Он едва смог встать с места и подняться к себе в квартиру.

Посидев какое-то время на диване, Андрей набрал номер телефона Лавровой и попросил мать пригласить Ирину. Он не мог говорить ни о чем другом и потому, даже не дослушав приветствие девушки, сурово начал допрашивать.

— Кто это был?

— Ты о чем?

— Я об этой жирной крысе из БМВ.

— Ах, вот ты о чем… Это мое дело.

— Странно, а я думал, что у нас с некоторого времени появились общие дела.

— Ты хочешь все это обсуждать по телефону? Давай увидимся.

— Я не знаю, после того что я уже увидел, стоит ли нам вообще видеться.

— А… Вот, значит, как?! Ну, что же — это мой знакомый, его зовут Сергей Самсонов, он бизнесмен. Мы познакомились около полугода назад на выставке. Я представляла стенд издательства, а он… У него тоже там были какие-то дела.

— Понятно. И что же дальше?

— Ничего. Он пытался за мной ухаживать, но я постаралась от него отделаться.

— Получилось?

— Как видишь, не совсем. Он приехал сегодня к издательству в конце рабочего дня и отловил меня на выходе. Подвез домой…

— Как мило! «Отловил»! А этим пакетом он с тобой за что расплатился?

Ирина какое-то время молчала. Чувствовалось, что она пытается овладеть собой.

— Этот пакет, Андрей, его подарок. Он завез меня в магазин и купил мне осеннее пальто.

— И ты приняла?!

— Я не хочу его злить. Он страшный человек. Из окружения Папишвили.

Андрей где-то слышал эту фамилию. В памяти всплывала история громкого заказного убийства.

— Ну не выбрасывать же его теперь, — продолжала Ирина, — оно такое красивое, белое, кашемировое. Мама говорит, что этот подарок меня ни к чему не обязывает. Самсонов настолько богат, что для него это пустяк, а я такую вещь больше никогда не смогу купить.

— Твоя мама тебе раньше давала более разумные советы.