И греки, и римляне имели вполне внятную систему датировки. Эта система опиралась на даты затмений, что позволяет нам с небывалой точностью устанавливать время наступления того или иного события. В древнеримской и древнегреческой литературе (нам известной) затмения упоминаются 250 раз, что позволяет нам с уверенностью отслеживать всю хронологию той эпохи. Например, в одной записке древнегреческий поэт Архилох упоминает о лунном затмении, которое мы можем датировать 6 апреля 647 г. до н. э.

А вот разобраться с календарями довольно трудно. Древние тоже иногда ошибались. Солнечное затмение 14 марта 190 г. почему-то отнесено римлянами на 11 июля, а лунное затмение, датированное римлянами 4 сентября 168 г. до н. э., в действительности случилось 21 июня того же года.

Сами древние видели в затмениях некое проявление божественных сил, некий мистический знак и потому привязывали их к определенным историческим событиям. К примеру, Геродот сообщает, что в то время, когда Ксеркс I, царь персов, вознамерился напасть на Грецию весной 480 г. до н. э., произошло полное солнечное затмение. Смущенный царь спросил у своего слуги Маджи: «Что бы все это значило? » На что слуга ответил, что греческие города сейчас погружены в полную темноту. Однако астрономы знают, что в тот год единственным затмением, видимым с территории Персии, было затмение частное, то есть частичное, и произошло оно в октябре 480 г. до н. э. Полное же солнечное затмение на территории Персии случилось годом ранее — в апреле 481 г. до н. э. Следовательно (не в обиду Геродоту), Ксеркс I мог выступить в военный поход именно в 481 г. до н. э.

Некоторые ученые древности не находили в затмениях ничего мистического. Философ Анаксагор (V в. до н. э.), считавший, что луна светит отраженным от солнца светом, нашел для затмений абсолютно верное объяснение: «Лунные затмения случаются, когда между Луной и Солнцем встает Земля... и солнечные затмения происходят, когда новорожденная Луна заслоняет от нас Солнце».

Все сказанное вовсе не значит, что другие народы и общества не могли делать значимых научных прорывов: древние вавилоняне и египтяне, например, добились выдающихся успехов в математике, медицине и астрономии. Как вы думаете, можно ли было построить пирамиды без хороших познаний в геометрии, математике и астрономии? И все-таки именно древние греки первые бросили вызов косности и невежеству. Именно они основали первые научные и философские школы. Именно на земле Древней Эллады наука стала тем, чем является до сих пор — инструментом, позволяющим человеку заглянуть в неведомое.

Несмотря на все свои достижения и огромную пользу, наука, тем не менее, не в состоянии помочь человеку разобраться со всеми без исключения проблемами. Да, наука достигла головокружительных высот, но ее методы зачастую пытаются применить там, где она бессильна. Что же я имею ввиду?

Известно, что ключ к постижению науки лежит (кроме обычного любопытства) через законы чисел. Пифагор в свое время называл «число» (не математику, не науку в целом, а именно «число») «ключом к познанию мира». В каком-то смысле он прав. Но склонность видеть мир через призму чисел помогает понять и описать устройство лишь физического мира, но не человеческого общества. Поверить гармонию алгеброй, описать всю сложность и многообразие общественной жизни, используя лишь статистические (а по сути, математические) методы, невозможно, как бы этого ни хотелось властям и администраторам рангом пониже.

Чиновники от образования ввели, например, тестовые экзамены с использованием компьютерных программ, заявляя, что это — как раз то, что нужно британской школе. Компьютер, объявленный чуть ли не очередной победой в вопросах моделирования человеческой жизни, — всего лишь бездушная машина. Как всякой машине, ей не свойственны маленькие человеческие радости. У машины нет и не будет интимной жизни, ей не дано разбираться в винах. Ее никогда не захватит дух от быстрой езды на мощном красивом автомобиле. Одна из главных проблем современного общества — ненадлежащее, антисоциальное поведение отдельных его членов. И что же может помочь решить эту проблему? «Система... Компьютерные программы... такие, где учитываются все антисоциальные элементы и выносятся решения», — неуверенно говорит нам старший констебль. Хорошее слово — «система». Звучит научно и красиво. И что же? Имея такие «системы», полицияне должна теперь искать и ловить преступников?

Другая проблема — деградация и распад института семьи. Всем ясно, и это доказывает статистика (больше красивых круглых цифр!), что наибольшая рождаемость наблюдается в полноценных семьях. Следовательно, можно заключить, что нужны механизмы (опять нечто бездушно-металлическое), делающие более привлекательным институт семьи; и тогда все проблемы (демографические особенно) — решены. Что же это за механизмы? Ну конечно, говорят нам, это — деньги. Но на деньги можно купить товары или услуги. Прекрасно, что вы можете позволить себе приобрести товары и услуги. Но как именно это обезопасит отдельную семью, весь институт семьи от распада?

К сожалению, неоспоримым фактом является то, что не так уж много людских проблем поддается «научным» решениям. Это не значит, что люди не могут работать над своими проблемами или постигать в процессе работы необходимый опыт. Однако без определенной помощи здесь не обойтись. Не самый худший вариант — обратиться к прошлому: во-первых, изумительное литературное наследие античной эпохи дает нам полное представление того, что означает «быть человеком» и как «функционирует» человеческая личность. И во-вторых, люди в древности набирались опыта и жизненных премудростей из непосредственного контакта с природой и между собой, а не из журналов, газет или телевидения. К тому же они не были ослеплены обещаниями науки или убаюканы пустопорожней болтовней на тему «все идет к лучшему». Лишенные всяких иллюзий, они ежедневно смотрели в глаза опасной, тяжелой действительности.

Оглядываясь на предшествующие времена как на «золотой век», они считали — впереди ждут только «худшие времена». Это был несентиментальный, полный пессимизма, никому ничего не прощающий мир.

Все эти человеческие проблемы поднимаются в вопросах, которые древние греки задавали сами себе: насколько далеко простирается осязаемая связь между Природой и Человеком? Чем быстрее это выяснится, тем лучше для человеческого существования. Таким образом, родилась антонимическая, антагонистическая пара понятий «естественный» — «неестественный» (или, если хотите, «натуральный» — «ненатуральный»), подразумевавшая, прежде всего, «правильный» и «неправильный» пути развития человечества.

Сократ развил и углубил этот вопрос. В одном из своих трудов великий мыслитель отмечает, что было время, когда он восхищался естественными науками и весьма интересовался такими вопросами, как: «Действительно ли именно наша кровь хранит наше сознание? Или же средоточием сознания является стихия воздуха? Или стихия огня? Или это наш мозг поддерживает наши чувства восприятия — зрение, слух, обоняние и осязание? Не здесь ли рождаются наши память, рассудительность и в конце концов наши опыт и знания?»