– Что это там?

– Вроде бы тетя Клава бушует. Ее голос.

Поднявшись на четыре пролета, подруги с изумлением обнаружили тетю Клаву, которая активно мутузила маленького человечка с абсолютно лысой головой.

– Ах ты сморчок! – кричала она на него. – Гриб червивый! Как ты мог?

– Что, Клавушка? Я только что с твоей квартиры вернулся. Порядок там наводил.

– Порядок. О каком порядке ты говоришь, обманщик?

– Клавушка, чем же я тебя обманул? Наоборот, я всегда был честен с тобой.

– Честен! Еще скажи, что верен!

– И верен тоже!

– Вот как ты мне верен! – раздались звуки пощечин. – Вот как ты меня любишь! Негодяй!

«Сморчок» в драку не лез. Он лишь закрывался от тети Клавы руками и кричал:

– Клавушка, я ни в чем не виноват.

– Негодяй! Сморчок! Думала, что, если мужик из себя невзрачный, налево ходить не будет. А ты кобель оказался, почище Алена Делона.

– Клавушка, я чист перед тобой.

– В больницу ко мне приходил! Апельсины приносил! А я-то поверила, что ты это от чистого сердца!

– Но я действительно от чистого сердца.

– Ах ты!

Но ударить тетя Клава не успела. За спиной маленького мужчинки появилась дородная пожилая женщина и величественно спросила:

– Клавдия, что случилось-то?

Тетя Клава оставила маленького человечка. И переключила свое внимание на женщину.

– Он мне изменил!

– Аркадий! – пророкотала пожилая женщина, по всей видимости, мать или другая родственница избитого сморчка. – Как ты мог?

– Мама, Клавушка… Это какое-то недоразумение!

– Недоразумение! Ах ты сморчок!

И тетя Клава снова размахнулась.

– Клавдия! – прогрохотала вторая женщина. – Опомнись! Как ты себя ведешь?

– Я в гневе!

– Скажи мне, что ты узнала?

– Уж узнала! Аркашка мне с моей же дочуркой изменил. Роман с ней крутил! У меня за спиной!

– Когда это было? Они почти и не общались.

– Небось когда в больницу ее пристраивал, успел!

Аркадий убрал руки, которыми он до сих пор прикрывал голову. И изумленно уставился на свою подругу.

– Клавушка, да что ты такое говоришь? – пролепетал он. – Я и твоя Наташенька?

Его мать тоже заулыбалась. И с облегчением даже хохотнула:

– Ну, Клавдия! Ну, учудила!

– Да она же мне в дочери годится, – продолжал оправдываться Аркадий. – Я к ней и отношусь как к дочери.

Видимо, у дядьки был ангельский характер. Другой бы на его месте уже давно взял и врезал ревнивой бабе. Или просто захлопнул бы перед ней дверь. Или нахамил. Или сделал бы ей за устроенный скандал какую-нибудь другую ответную гадость. Но Аркадий, несмотря на свою непривлекательную внешность, был кавалер до мозга костей.

– У меня с твоей дочерью не было и не могло быть никакого романа, – тихо, но внятно произнес он. – Как ты сама этого не понимаешь?

– Почему не могло? – отдуваясь, спросила тетя Клава, но уже гораздо спокойнее.

– Ну, как же! Клавушка! Ведь я тебя люблю! Тебя, а не твою дочь!

– Подумаешь! – фыркнула тетя Клава, однако было видно, что она очень рада слышать такие слова. – Будто бы вам, мужикам, повод нужен, чтобы к молоденькой да смазливенькой пристать!

– Мне нужно! – тихо, но твердо произнес маленький Аркадий. – И вообще… Ты прости меня, Клавушка, но твоя дочь… Как бы это помягче выразиться… Она не совсем в моем вкусе.

– С чего это вдруг? Красавица. Молоденькая. За собой следит.

– Ты прости меня, Клавушка, но твоя дочь – она на редкость беспринципный человек. Ты – совсем другая. И я никак не пойму, в кого твоя Наташа такой получилась. Может быть, в своего отца?

– Да, тот был настоящий мерзавец! Но Наташка не такая. Не смей говорить, что моя дочь – мерзавка!

– Нет-нет! Я вовсе не говорю, что твоя дочь – мерзавка.

– А может быть, мерзавка и есть. Или она к тебе с любовью не приставала?

В голосе тети Клавы слышалась затаенная просьба. Ей очень хотелось, чтобы Аркадий снова подтвердил свою непричастность. Что он и сделал. А мать его довольно прогрохотала своим замечательным голосом на всю лестницу:

– Ну, чего в дверях стоять! В ногах правды нет! Заходи, Клавдия, в дом. Тут и поговорим!

Клавдия скрылась за гостеприимно распахнувшимися перед ней дверями. Потрясающе! Надо было гнать скандалистку в три шеи. А ее привечают, уговаривают, убеждают и улещивают! Вот уж любовь зла. Но какова сама тетка Клава? Врала им, что ненавидит мужчин, а сама…

И подруги выразительно переглянулись. Вот так и случается, что даже самые непримиримые мужененавистницы попадают в сети! Этот Аркадий явно был любовником тети Клавы. И это он пристраивал в больницу Жоржету. Он! Он! И тетя Клава в этом призналась. И сам Аркадий не отрицал. Выходит, что это у него, у Аркадия, нужно выяснять, в какой дурке лежала Жоржета. И уже там искать Велеса.

– Одного не пойму, с чего тетя Клава вдруг приревновала своего Аркадия к Наташке?

– Будто бы ты тетю Клаву первый день знаешь. Она из всего сказанного тобой слышит от силы одну десятую часть. Остальное в лучшем случае пропускает мимо ушей, а в худшем перевирает с точностью до наоборот. Вот и нас с тобой она поняла на эти самые десять процентов. А остальное придумала, нафантазировала и в результате ударилась в панику и устроила скандал любимому человеку.

– Думаешь, она действительно ревновала?

– Думаю, что нет. Скорей всего, это была просто профилактическая мера.

– Еще счастье, что ее Аркадий – человек уравновешенный.

– Другой бы с тетей Клавой и не выдержал.

– Ага. А этот сюсюкает.

– И мать его к тете Клаве вроде бы хорошо относится.

– Ну, дай бог счастья, чтобы нашей тете Клаве хоть на этот раз повезло в личной жизни.

Однако соваться в квартиру, где устроилась троица, подругам не хотелось.

– Подождем тут.

– Тетю Клаву?

– Нет, она нам не нужна. Мы подождем Аркадия. Разговаривать будем только с ним.

На этот раз ждать пришлось долго. Тетя Клава явно в больницу возвращаться не собиралась.

– А вдруг Аркадий с ней пойдет, провожать?

– Куда?

– Домой.

Опасения подруг отчасти оправдались. Отчасти, потому что Аркадий в самом деле пошел провожать свою подругу. Но, проводив тетю Клаву до дома, пробыл у нее совсем недолго. И вскоре опять появился на улице.