Капелька пота стекала по его виску, и пока Ингрид жужжала о своей жизни с Генрихом, он оценивал свои симптомы. Ему было тепло – не слишком жарко, но явно теплее, чем обычно. В горле пересохло, и он никак не мог сосредоточиться. Он вытер пот со лба и отодвинул тарелку с закусками, поставленную Ингрид на стол, когда его замутило.

Когда он обхватил голову руками, Ингрид наконец заметила:

– Дядя, с тобой все в порядке?

– Я плохо себя чувствую, – проговорил он, резко вставая, затем, понимая, что сейчас упадет в обморок, быстро сел обратно.

Ингрид принесла ему воды, и он трясущимися руками взял стакан и начал пить. Наконец-то он сможет помочь Майклу.

Ингрид отодвинулась от него и с опаской разглядывала дядю. – Мы должны отвезти тебя домой, дядя, – она закрыла рот носовым платком. – Ты не можешь здесь оставаться больной.

– Нет, я не хочу домой. Мне нужно в больницу.

Ингрид встревожилась:

– Тогда мой шофер отвезет тебя на машине.

– Я и сам могу добраться.

– Что за чушь, мой шофер тебя отвезет.

Йозефу было неловко, но он был рад тому, что заболел, все это было частью его плана. Водитель уехал по делам и какое-то время его не было. Когда он вернулся, Йозеф был уже весь в поту.

– Отвези нас прямиком в больницу, – сказала Ингрид водителю, когда тот подошел к Йозефу, чтобы помочь ему.

На улице было еще холодно, и Йозеф радовался, что вокруг не так много людей. Меньше всего ему хотелось быть замеченным в нацистской машине.

В больнице Ингрид подошла к стойке и потребовала врача. И несмотря на все ее протесты и угрозы, им все равно пришлось прождать добрый час, пока не вызвали Йозефа. Когда ему помогли войти в смотровую, она сидела снаружи, прикрыв нос и рот платком.

– Не думаю, что тебе нужно остаться, – прокряхтел он, когда дверь закрылась.

– Нужно убедиться, что с тобой все в порядке, дядя, – крикнула она в ответ через закрытую дверь. – Ты чуть не потерял сознание в машине.

В смотровую вошел другой дежурный врач.

– Какие у вас симптомы? – сухо сказал он, глядя в медицинскую карту.

– Возьмите анализ.

– Господин Хельд, мне нужно задать вам несколько вопросов, а потом я перейду к осмотру, – доктор что-то нацарапал в карточке.

Йозеф расстегнул рубашку и увидел, что начинает появляться сыпь. Он был весь в ней.

– Сыпь, смотрите! – торжествующе воскликнул он. – У меня сыпь.

Доктор неуверенно посмотрел на него:

– Пожалуйста, успокойтесь. Мне нужно тщательно вас осмотреть.

– Возьмите анализ, – крикнул Йозеф, наверное впервые в жизни. – Скорее всего у меня сыпной тиф, мне нужно сдать анализ, чтобы подтвердить его.

В порыве эмоций Ингрид забарабанила в дверь:

– Дядя, с тобой все хорошо? – прокричала через деревянную панель.

Доктор позвал медсестру:

– Пожалуйста, подготовьте все для анализа для этого пациента.

Медсестра со светлыми волосами кивнула и выскочила.

Ингрид вошла в комнату и встала поодаль от кровати.

– С дядей все в порядке? – осторожно спросила она.

Из-за занавески показался доктор:

– У него небольшая истерика. Наверное, из-за температуры. Мы ему кое-что дадим.

Йозеф лег на кровать и уставился в потолок. Он почувствовал, как тяжесть последних дней сваливается с его плеч. Они поймут, что у него сыпной тиф. Тогда он получит лекарство и сможет лечить им Майкла. Впервые за долгое время у него появилась надежда.

Из-за занавески появилась миловидная медсестра-блондинка с эмалированным почкообразным лотком. Эйфория Йозефа длилась недолго, она взяла шприц, и прежде, чем успела сделать ему укол, он потерял сознание.

Следующее его воспоминание: его разбудила та же медсестра и приложила что-то холодное ко лбу.

– Вы меня слышите, господин Хельд? – спросила она.

Он кивнул.

– Простите, – прохрипел он. – Я до смерти боюсь уколов.

В поле зрения попало лицо доктора:

– Мы возьмем анализы и результаты будут готовы через пару дней.

Йозеф был ошарашен.

– Пару дней, – потерянно проговорил он, приподнимаясь на локтях, отчего у него снова закружилась голова. – Что значит «пару дней»? Он может и не… Я могу и не протянуть пару дней.

Доктор покачал головой, не соглашаясь:

– У вас ранняя стадия, что бы это ни было. Мы должны удостовериться, и мы назначим вам правильное лечение. Вы же не хотите, чтобы мы поставили вам неправильный диагноз.

Ингрид вернулась к нему, все еще прикрывая нос и рот платком.

– Доктор сказал, что тебе, возможно, придется остаться здесь на день или на два. Чуть позже я съезжу к тебе домой и принесу какие-то вещи, если хочешь.

Йозеф встревожился: – Я не могу остаться. У меня дела, – он приподнялся, и в голове все поплыло от лихорадки.

Медсестра быстро заговорила с Ингрид, выпроваживая ее из комнаты. Йозеф все еще слышал их приглушенный разговор в коридоре:

– Не беспокойтесь, мы позаботимся о нем. Я приготовлю ему койку, а вы сможете навестить его позже.

Доктор ушел, а медсестра подошла и улыбнулась Йозефу: – Прилягте здесь. Я приготовлю вам койку и вернусь. Вам нужна вода?

– Нет, все хорошо, – ответил Йозеф, вытирая пот со лба.

Как только медсестра вышла из палаты, он спустил ноги с кровати. Его охватил жар, все тело дрожало. Ему нужно было вернуться к Майклу. Он натянул рубашку и кое-как застегивая пуговицы, надел пальто и натянул ботинки. Открыв дверь больничной палаты, он оглядел коридор. Тот был пуст.

Медленно, волоча ноги, он вышел в коридор. Его легкие сдавило, а ноги, казалось, подкосятся в любой момент. Он осторожно прошел мимо стойки, но, как только завернул за угол, у него снова закружилась голова, и он оперся о стену. Он споткнулся, и чья-то рука протянулась и подхватила его. Благодарный, он поднял глаза, и с удивлением обнаружил, что его за руку держит Ханна Пендер.

– Профессор Хельд, с вами все в порядке? – ее лицо выражало тревогу.

– Мефрау Пендер. Ханна. – Он попытался выпрямиться во весь рост, но его шатало. – Что вы здесь делаете?

– У моей мамы был приступ. Ее отпустили домой, но мне еще нужно взять лекарства, чтобы помочь ей уснуть.

Он не хотел, чтобы она видела его таким больным и попытался пройти мимо нее, но Ханна взяла Йозефа за руку и повела его.

– Я вас провожу. Куда вам нужно?

Йозеф был благодарен ей за ее успокаивающее присутствие и снова, даже в лихорадке, ощутил напряжение, которое всегда было между ними.