то никогда не узнаю, что случилось в тот день. Он хотел помочь мне закрыть пробел. Хотел посмотреть запись вместе со мной, чтобы мне не было так страшно и одиноко. Именно так поступают, когда кого-то любят – ты будешь рядом с любимым человеком даже в самое трудное время.

Вот почему он хотел сделать это ради меня.

– Ты уверен, что хочешь смотреть? – спросила я, когда началось воспроизведение.

Судя по изуродованному силуэту отцовского лица под салфеткой, на видео будет что-то ужасное. После поездки в морг я как минимум десяток раз пыталась собраться с духом и посмотреть запись, но так и не смогла.

– А ты уверена, что хочешь смотреть? – спросил меня Логан.

Видео уже воспроизводилось. Мама и папа возвращались домой, я узнала район, они были близко к дому. Меньше чем через минуту они окажутся на нашей улице. Я раздумывала, не попросить ли его посмотреть первым или вообще вместо меня, но хотела, чтобы он был моим партнером, а не опекуном. Если мы любим друг друга, то сделаем это вместе.

– Да, – ответила я.

Мне хотелось показать ему, что я смелая, что все выдержу. Логан взял меня за руку и крепко сжал мою ладонь, и я поняла, что все сделала правильно.

– Если захочешь отвернуться, просто положи голову сюда.

Он похлопал по тому месту, где плечо плавно переходит в шею, и я кивнула. Я вспомнила, как в детстве смотрела «Хеллоуин» вместе с папой и в особенно страшные моменты прятала голову в этом самом месте. Но Логан мне не отец, а я больше не маленькая девочка.

– Я справлюсь, – сказала я и сама поверила в это – рядом с ним я чувствовала себя в безопасности.

Когда «Чероки» свернул за угол, наши взгляды были прикованы к экрану телефона. Осталось всего несколько секунд.

Машина остановилась. Я задержала дыхание, у меня слегка закружилась голова. В видеорегистраторе не было микрофона, и никакие звуки не заглушали гул у меня в голове. Несколько секунд мы всматривались в улицу, на которой я когда-то жила. Она была призрачно пуста, и на мгновение я понадеялась, что ничего не произойдет, все спасутся.

Но потом из машины вышел человек. Я четко видела, что это папа. На нем был новенький спортивный костюм «Адидас», который мы подарили ему на день рождения. Он обогнул машину спереди, чтоб открыть дверь маме. Он всегда открывал ей дверь, а она всегда ждала. Я подшучивала над ней из-за этого, но мама уверяла, что потакает ему, чтобы он чувствовал себя рыцарем на белом коне, и ему это нравится. Может, если б я высмеивала ее сильнее, она бы запретила папе это делать. Но теперь уже слишком поздно.

– Может, тебе лучше отвернуться? – спросил Логан, но я покачала головой.

Его голос звучал настойчиво, как будто Логан хотел защитить меня от того, что вот-вот произойдет. Я не осознавала, что плачу, пока слезы не стали капать с подбородка на грудь. Не было смысла их вытирать, они все равно не остановятся.

Теперь папа вышел из кадра. Камера была установлена так, что борта машины не видно, только перед, и я могла лишь догадываться, что происходит – папа открывает дверь, выманивает маму, ведь она никогда не торопится выходить из машины. Сначала ей нужно отсоединить телефон, забрать сумочку, вытащить из держателя бутылку с водой или стакан с кофе. Секунды тянулись как часы. Голова кружилась так сильно, и мне казалось, что меня вот-вот стошнит.

И тут ожидание закончилось.

Сначала изображение дрогнуло, как от землетрясения.

Потом посыпался снег – это оконное стекло засыпало капот, как сердитая метель.

С левой стороны словно бесшумный товарный поезд промчался черный джип.

Когда моя мама отскочила от капота и скрылась из вида, я услышала собственный вздох.

На джипе загорелись тормозные огни, и он остановился.

Ярко-красная дверь нашей машины крутилась и покачивалась на одной грани, а потом упала.

От нее отвалилось обмякшее тело в спортивном костюме и растянулось на мостовой.

Джип застыл где-то вдали, с зажженными тормозными огнями, как будто понимал, что должен остаться.

Я уставилась на машину, которая убила моего папу.

Половина Калифорнии ездила на черных внедорожниках, их были буквально тысячи, и я не смогла бы отличить «Тойоту» от «Теслы».

Но эту машину я узнала.

Потому что ездила на ней десятки раз.

– Господи, у него такая же машина, как у тебя, – воскликнула я, и по спине побежали мурашки.

Я еще не знала, чем мне грозит это признание и что следовало бы держать рот на замке.

Тормозные огни потухли. Солнечный свет как прожектор высветил задний бампер джипа. А потом джип уехал. Но за эту долю секунды я заметила стикер на заднем бампере.

На нем было написано: «Дьяволы».

Только вверх тормашками. Надпись была такая маленькая, что если б я так хорошо ее не знала, то никогда не заметила бы.

Но я заметила. Сомнений быть не может. Если машина была одной из многих, то эта наклейка уникальна.

И обе они принадлежали Логану.

Он щелкнул по экрану и выключил запись. Я не могла говорить. Не могла дышать. Это невозможно, машина на видео не может принадлежать ему. Но она не могла принадлежать никому другому.

Моя ладонь в руке Логана обмякла. Мне хотелось закричать, но ужас сковал горло. Я должна была внять совету Логана. Отвернуться. Лучше бы я этого не видела. Потому что у этого парня, который как с неба свалился, чтобы любить меня, оказался секрет еще страшнее моего.

– Ну вот, – сказал Логан. – Теперь ты видела.

Мне следовало посмотреть на него. Сделать вид, что я не узнала машину, не узнала стикер и не заметила двойного дна в его словах. Мне стоило вести себя так, будто я настолько потрясена, увидев смерть своего отца, что не способна заметить ничего другого.

Но я этого не сделала. Потому что была в ужасе. Не из-за аварии, не из-за того, что увидела мертвого отца. Я была в ужасе от совпадения, которое, конечно же, вовсе не было совпадением.

Это он наводил на меня ужас.

– Мне нужно посмотреть, как там мама, – пролепетала я, сдерживая дрожь в голосе.

Я выскользнула за дверь и пошла по коридору к маминой комнате. Мама сидела на кровати и читала что-то в телефоне. Когда она посмотрела на меня, я приложила палец к губам.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я, стараясь говорить спокойно, хотя осознавала, как таращу глаза от страха.

Она нахмурилась, но ответила.

– Хорошо, – сказала