задача следствию вполне под силу, установить свидетелей можно. Что это даст? Это свяжет прошлогоднюю трагедию в клубе с событиями сегодняшнего дня. Это даст главное – мотив. Останется только установить возможность. А возможность изготовить «Фейерверк» усиленной формулы была у брата человека, который является в том годичной давности деле пострадавшей стороной. У брата Владислава Евгеньевича Свиридова. И он, и Настя вполне могли скормить продукт Стасу. Как говорит Маруся, «Фейерверк» можно изготовить в виде шипучего порошка, значит, его можно было растворить в тонике или каком-то другом безобидном напитке. Это могла сделать Настя за ужином. Это мог сделать и Свиридов, угостив Стаса баночкой джин-тоника. Оба они знали, где обретается Стас, и никому из них не нужно было с ним созваниваться, чтобы найти его. Достаточно было просто подождать, пока он появится в этом месте. И любой из них подождал бы… Они оба столько уже ждали…

Своим омерзительным поступком Стас уничтожил хорошую девочку. Мечтательную, поэтичную, несколько несовременную. Хрупкую, как говорит Настя. И, видимо, совсем беззащитную. Этим же поступком он раздавил жизнь еще одной девочки, ее подруги, которая теперь не имеет ни малейшего шанса вновь сесть за инструмент. Но для нее даже не это самое страшное. Она потеряла куда большее: она потеряла часть – и очень важную – своей души. Ей 19 лет, но она глубоко несчастна. Как древняя старуха, впитавшая все горе этого мира. Будет ли она когда-нибудь снова беззаботна? Найдет ли свое счастье Владислав Евгеньевич Свиридов, у которого шуточка озорного мальчика Стасика забрала любимую женщину и ее дочь, а вместе с ними и все надежды на будущее? Что теперь будет с Ингой, которая нашла человека, которого искренне любила и уважала и которого мстительный шутник лишил ее за несколько секунд? И ведь он даже не ей мстил – ей-то не за что бы. Он мстил отцу, а Инга просто оказалась расходным материалом. И за что он наказал отца? За мягкость приговора, с которого только начиналась его судейская карьера? Но он судья, а не оракул, и как всякий судья, имел строго очерченный законом арсенал мер наказания преступника. Он не мог ни расстрелять пьяницу, ни посадить на двадцать лет. Закон такой возможности ему не предоставляет. За что он так унизил отца, раздавил его в глазах окружающих?

И наконец, что мне рассказать Виннику? Ничего – вот был первый вариант ответа, который напрашивался сам собой. Но Сережа хороший специалист, если он и не пошел моим путем, он доберется до правды другим. Просто тот, другой, путь будет более длинным. Но до цели он все равно добредет. И каждый свой шаг на пути к истине оформит в строгом соответствии с процедурой, предусмотренной Уголовно-процессуальным кодексом. И каждое слово из его протокола будет окончательным приговором людям, которые уже и так несчастны. Которые уже и так наказаны без всякой вины.

Я уже не хотела знать, кто убил Стаса: Настя или Свиридов. Они соучастники одного преступления, в этом у меня уже нет никаких сомнений. Как нет сомнений и в том, что они оба будут неистово выгораживать друг друга. Настя, потому что боготворит своего спасителя. Он – потому что жалеет девочку и не позволит ей взять вину на себя. Он мне, естественно, об этом не говорил, но это понятно и так. Они друг друга не сдадут ни за что.

Сережа уже ждал меня у подъезда.

– А я уж собирался звонить, – сказал он, и улыбка стала медленно сползать у него с лица. – Что случилось? На тебе лица нет. Ты плакала? Быстро говори, что произошло.

– Произошло то, что я знаю, кто убил Стаса.

– О боже! Так ты же именно это и хотела узнать! Или это…

Сережа вдруг нахмурился и даже как-то нервно поежился.

– Это кто-то, кто тебе особенно дорог? – корректно намекнул он на судью Кондрашова.

– Нет, не в этом дело.

– Тогда в чем? Тогда мы доведем дело до конца, и убийца будет наказан. Разве ты не этого хотела?

– Хотела. Но в том-то и дело, что теперь не хочу. Я не могу этого позволить, я никогда себе этого не прощу.

Я заплакала, и Винник подхватил меня под руку и потащил домой. Мы поднялись в квартиру, где нас радостно встретил соскучившийся Фантик.

– Ты растешь не по дням, а по часам! – воскликнул Сережа, хватая котенка на руки и целуя в розовый нос. – А мамаша твоя зануда. Только и знает что рыдать. Ладно, сейчас мы все исправим.

Он переобулся, вымыл руки, прошел в спальню, чтобы снять китель, рубашку и надеть свою гостевую майку. Потом уложил меня, отупевшую, на диван, погромыхал бутылками вина, которые извлек из пакета и поставил в холодильник. Затем продолжил хозяйничать: налил мне чуть не полбокала коньяку и, еще где-то пошарив, извлек шоколадку.

– Успокойте нервы, гражданка, – сказал он, протягивая мне угощение на маленьком подносике, – у следствия имеются к вам вопросы.

– Я не буду отвечать, – просипела я.

– Будете, гражданочка, никуда не денетесь, – заверил он, – первый вопрос: где у вас капуста, я так понимаю, что салат к моему приходу не готов.

– Капуста в холодильнике, в ящике для овощей, – покорно ответила я.

– Лежи, я порежу.

– А ты сумеешь? Ты яйцо в сковородку не разобьешь!

– Будете оскорблять представителя власти, привлеку.

Я выпила коньяк и, к своему великому удивлению, заснула. Впрочем, ненадолго: Фантик, когда хотел, прекрасно играл кота-баюна, но и разбудить мог тоже без всяких усилий. Я проснулась от его шершавого язычка, которым он тщательно вылизывал мой нос. Не уверенный в результате, он его еще и прикусывал.

Я встала, мы поужинали, у меня от голода уже кружилась голова, а Винник уписывал мясо так, будто это были последние куски в его жизни.

– Ну что, гражданка, будем колоться или в молчанку играть? – наконец проклюнулся он.

– Начальник, ты какие фильмы смотришь? – скривилась я. – Откуда такой жаргон?

Мы еще немного помолчали, я должна была принять решение. Носить информацию в себе? Этот сейф был бы надежнее всего, но в случае, если Винник докопается без моей помощи, мне уже будет его не остановить. А если он не то что узнает, а хотя бы предположит,