– Про целителей знаю, а вот про ветеринаров первый раз слышу, – признался фон Лютц. – Это что за звери такие?

– Обычные. Только лечат они не коров и лошадей, а мантикор, драконов и тому подобных существ.

– Драконов? – рассмеялся кто-то из студентов. Смех подхватили со всех сторон. – От несварения желудка?

– Если ставят такой диагноз – то да, – спокойно ответил Робер и опять уткнулся в книгу. – Но чаще всего им приходится лечить у драконов переломы, вывихи и порванные перепонки на крыльях.

– Слушай, и откуда ты все знаешь?

– Я просто интересуюсь окружающей меня жизнью, – Робер перевернул страницу. – И не отвлекай, пожалуйста. Ты мне мешаешь готовиться к зачету.

Остальные богословы начали было возмущаться, но Арчибальд фон Лютц решительно пресек все разговоры.

– Если ему так охота, пусть сидит в своих книжках, – сказал он. – Надо же кому-то и науку двигать! Оставьте его в покое. У нас есть дела поважнее, – он поманил пальцем своих единомышленников и продолжал шепотом: – Что будем делать с некромантами? Этого так оставить нельзя. Все согласны?

– Да! Да! – раздались шепотки.

– Тогда… Какие будут предложения?

– Какие будут предложения?

Ректор Колледжа Некромагии внимательно оглядел своих коллег. Те напряженно переглянулись. Последние несколько минут в кабинете царило напряженное молчание. Профессора переглядывались, кусали губы, нервно сжимали кулаки – и молчали. Только время от времени принимался демонстративно постанывать мэтр Анастасий, напоминая, что его жестоко избили какие-то неизвестные в масках, да маг-ветеринар, пристроившись в уголке, проверял домашнюю работу у своего малочисленного курса. Ветеринарию ввели всего несколько лет назад, сперва как факультатив, потому что внезапно выяснились две вещи – во-первых, несколько лет назад, когда в мире стало слишком много некромантов, кое-кто из выпускников от отчаяния уже подался в ветеринары, а во-вторых, в результате неумеренного истребления многие виды магических существ оказались на грани исчезновения и их решили начать изучать прежде, чем истребить до конца, а когда взялись за изучение, выяснилось, что они тоже могут болеть, как обычные коровы, свиньи и лошади. Так и получилось, что, поскольку стихийно маги-ветеринары уже существовали, Колледж решил начать их «массовое производство», пригласив на работу пару своих выпускников, которые зарекомендовали себя наилучшим образом. Самые молодые учителя, ветеринары всегда терялись на фоне старших коллег, и на педсоветах их не было видно и слышно.

– Итак? Что будем делать, коллеги? – повторил вопрос ректор. – Ситуация неприятная. Последний раз она имела место… не так давно она имела место, когда неожиданно у нас уже был один труп. Марин Дар, если кто помнит.

– Марин Дар? – мастер Хотислав встрепенулся, как старый боевой конь. – Так это когда было!

– Не так уж давно, если разобраться. А если еще вспомнить вопиющий случай с Яном Ртишеком…

– Так это когда было! – отмахнулся мэтр Сибелиус. – История давняя и…

– История, коллега, имеет свойство развиваться по кругу. Циклично, так сказать. И рано или поздно, все возвращается. Видимо, в те давние годы мы не учли извлеченных из нее уроков – вот и пожинаем плоды.

– Уроки были извлечены, – буркнул преподаватель боевой магии.

– Видимо, боги считают иначе… Но это вопрос скорее к пра Томашу. Когда он вернется из отпуска, мы попросим его разъяснить суть сего явно божественного вмешательства в дела земные. А пока будем решать наши проблемы. Итак, ваши предложения?

– А может, сначала вы озвучите ваши предложения? – поинтересовалась Верина Кит.

Ректор посмотрел на «мозговичку». Он не одобрял того, что женщины стали преподавать. Получают высшее образование – и того с них довольно. А хотят учить – так пусть учат вышивать гладью!

– Вам это может не понравиться! – скривился он.

– Не пытайтесь пророчествовать, мэтр, это не ваш профиль!

Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами. Первым сдался ректор.

– Мое предложение таково, – он посмотрел на пра Добраша, – возвращайтесь на свои рабочие места.

Тишина царила всего несколько секунд.

– Что? Как? Почему? – кабинет буквально взорвался от криков. Помалкивала только Верина Кит, видимо, уже догадавшаяся, в чем дело, да сам экзорцист.

– То. Так. Потому, – коротко ответил ректор. – Вы что думали, коллеги, что можно остановить учебный процесс? Что бы ни случилось, чем бы все ни закончилось, занятия должны продолжаться. Прошу донести это до каждого студента каждого курса. С завтрашнего дня занятия возобновляются в прежнем режиме. И вас, – кивнул он пра Добрашу, – мы ждем на работе в условное время.

Экзорцист окинул взглядом притихших преподавателей и церемонно поклонился:

– Почту за честь, но разве вы не собираетесь отменять курс экзорцизма? В свете, так сказать, последних событий? Я же, как-никак, представитель пострадавшей стороны и…

– Это во вторую очередь, – парировал ректор. – В первую вы – педагог. И должны оставаться на своем рабочем месте, что бы ни случилось. Вам доверено будущее нашей страны, нашего мира! И только от вас зависит, каким оно будет!

Тихий скрип открывающейся двери. Это, конечно, слишком рискованно – приходить сюда среди бела дня, когда по всему общежитию болтаются не знающие, чем себя занять, студенты, но времени нет. Надо поторопиться. События могут выйти из-под контроля. Да и просто лишний раз зайти в гости к тому, кого при жизни звали Марином Даром, тоже не мешает.

В комнате что-то изменилось. Может быть, сюда заходил кто-то еще? Скажем, завхоз или комендант общежития? Что-то переставлял, что-то забрал или принес? Или, скажем, травили тараканов? Тараканы ведь это такие твари! Из дома, где селится некромант, быстро уходят все посторонние «нахлебники» – клопы, крысы, мыши, мокрицы – но вот тараканы живут, как ни в чем не бывало. На них даже специфическое некромантское излучение не действует, как, впрочем, и на кошек, но… Нет, ядовитым порошком не пахнет.

– Привет, это я. Не ждал? Ты уже знаешь, что происходит в Колледже? Кое-кого убили, кое на кого напали… Нет, убит не некромант, но говорят, именно некромант – убийца. Ты ничего не слышал?

Комната молчала. Она казалась абсолютно нежилой – ее покинул даже дух. И стоять, болтая вслух неизвестно, с кем, было не просто унизительно, но еще и глупо.

– Ты, правда, ничего не слышал? Жаль… Мне бы не помешало узнать что-нибудь интересное… Хотя, как ты сможешь рассказать мне новости, не представляю. Извини, это была неудачная шутка. Я очень сожалею… И – да – я сильно нервничаю. У меня столько дел. Это оказалось намного сложнее. Просто не знаю, как подступить…

Слова лились сплошным потоком, не остановить. Но приходилось себя сдерживать, чтобы не наломать дров.