порядке самозащиты или поддавшись панике. Это вполне возможно. Всем ведь известно, что у бедняги Хетти не все дома. Мы думали, что она не способна хитрить, а она вот привела в дом Гудвина, частного сыщика, а нам с Мартой представила его репортером.

Брови Ферриса поползли на лоб.

– И вы пришли сюда, чтобы за нее заступиться?

– Да, – прогремел Делл голосом, который достиг бы самого дальнего уголка галерки, имейся таковая в нашем доме. – Не нам судить, она убила Тамирис или нет, но зато мы можем спросить: в состоянии мы ей помочь или нет? – Его глубоко посаженные серо-голубые глаза уставились на Вулфа. – И спросить мы можем только вас.

Марта Кирк вставила:

– Хетти просила, чтобы мы рассказали ему все, о чем говорили с полицейскими.

Вулф помотал головой:

– Это вовсе не обязательно. Во всяком случае, я надеюсь, что до этого не дойдет. – Он прокашлялся. – Я и так уже извлек немало пользы, просто сидя здесь и слушая вас. Когда четыре человека, один из которых, безусловно, убийца, переговариваются в моем присутствии, я был бы последним ослом, если бы не вынес из их беседы ничего для себя нужного. Вот взять хотя бы вашу реакцию на мои последние слова: вы смотрите на меня во все глаза. Один из вас открыл было рот, чтобы возразить, но промолчал. Вы даже не переглядываетесь. Тем не менее я твердо знаю, что один из вас испытывает сейчас страх. Он постоянно терзается, не зная, должен ли что-то произнести, не выдадут ли его глаза или мимические мышцы. Он, разумеется, понимает, что одной лишь верной догадкой я на чистую воду его не выведу, однако мне для начала достаточно и этого.

Увы, для меня его слова звучали как китайская грамота. Вся компания дружно таращилась на Вулфа. Губы Марты были приоткрыты. Феррис кривил рот. Пол Ханна судорожно жевал. Делл же сидел, задрав подбородок, и хмурился.

– Так вы и вправду уверены, что убийца – один из нас? Почему? – требовательно спросил Феррис.

– Поверьте мне, мистер Феррис, не только из-за ножа и не только потому, что, как мне известно, мисс Эннис им не воспользовалась. Я предпочитаю не раскрывать вам причин, которые заставили ее привести мистера Гудвина в свой дом инкогнито, хотя одному из вас понятно, почему я здесь об этом умалчиваю. – Он обхватил ладонями подлокотники кресла. – Теперь давайте продолжим. Трое из вас пришли сюда, чтобы помочь попавшей в беду женщине, четвертый – лишь потому, что побоялся отказаться. Как не откажется он и отвечать на мои вопросы, хотя при этом неизбежно выдаст себя. Если этот человек уже выдал себя полиции, то мы зря тратим время, однако я исхожу из предположения, что этого пока не случилось. Если я потерплю неудачу, то лишь потому, что не сумею задать правильный вопрос. Уверен, однако, что этого не произойдет. – Он повернул голову вправо. – Мистер Делл, вы заплатили мисс Эннис за последние три месяца проживания?

Глава 6

Подбородок Реймонда Делла вздернулся еще на четверть дюйма.

– Вообще-то, мы вовсе не обязаны вам отвечать, – сварливо произнес он.

– Вы правы, – кивнул Вулф. – Если считаете, что этим поможете своей благодетельнице. Остальные тоже так полагают?

– Нет, – замотал головой Делл. – Если Хетти и правда ваша клиентка, то этот вопрос вы можете задать ей. Если уже не задали. Однако я отвечу: нет, я не заплатил мисс Эннис не только за последние три месяца, но даже за последние три года. И она ничего мне по этому поводу не высказывала.

Вулф чуть повернул голову:

– Мисс Кирк?

Марта Кирк смотрела на него во все глаза:

– Об этом меня полицейские не спрашивали.

– У меня свои методы, – буркнул Вулф. – Этот вопрос отражает мое видение случившегося. Он вас смущает?

– Нет. Я прожила у Хетти почти год и каждую неделю исправно платила пять долларов.

– Из своего заработка?

– В настоящее время у меня нет заработка. Отец раз в месяц присылает мне чек.

– Надеюсь, это его не затрудняет. – Глаза Вулфа переместились. – А вы, мистер Феррис?

Ноэль Феррис провел языком по губам.

– Не представляю, чего вы этим добиваетесь, но отказаться отвечать я не рискну. Я плохо представляю, сколько должен платить, – возможно, вы мне поможете. Комнату я снимаю без малого восемнадцать месяцев. Прошлым летом в течение тринадцати недель я был занят на телевидении и заплатил Хетти сто пятьдесят долларов. В ноябре шоу, в котором я участвовал, с треском провалилось, и с тех пор я перебиваюсь только случайными заработками на телевидении. Две недели назад я заплатил Хетти шестьдесят долларов. Дальше судите сами.

– Вы должны ей еще сто восемьдесят долларов, – сухо заключил Вулф. – Мистер Ханна?

Пол Ханна сидел с решительным видом.

– Я в ваших играх не участвую, – заявил он. – Если вам и кажется, что этот вопрос имеет отношение к делу, то я с вами не согласен. Более того, я абсолютно не верю вашему утверждению, будто вы знаете, что Тамми Бакстер убил один из нас. Лично я ее не убивал. Без причины людей не убивают, а за что было кому-то из нас убивать Тамми? Она ведь и прожила в доме всего три недели, никто из нас с ней толком даже не познакомился. А нож ровным счетом ничего не доказывает. Убийце ничего не стоило проникнуть в дом, пробраться на кухню и взять его. Нет, я против вашей затеи!

Вулф мотнул головой:

– Ваша дерзость впечатляет, мистер Ханна, однако она неуместна. Если вы и впрямь невиновны, то ваши эмоции никого не интересуют. Вопрос лишь в том, зачем вы здесь? Чтобы помочь вашей благодетельнице или продемонстрировать свою гордыню?

– Я здесь из-за того, о чем Хетти попросила Марту, и еще потому, что хотел услышать, что вы нам скажете. А вы спрашиваете, плачу ли я за проживание! Хорошо, будь по-вашему – да, плачу! Я живу у Хетти четыре месяца, и каждую неделю вношу плату за свое проживание. Это хоть что-то доказывает?

– Да – то, что вы не нищий. У вас имеются собственные доходы?

– Нет. Я живу на старые сбережения.

– Понятно. Итак, с этим вопросом покончено. – Вулф снова посмотрел на Марту. – Теперь, мисс Кирк, уточним кое-что из вашего разговора с полицией. А именно ваше сегодняшнее времяпрепровождение с половины одиннадцатого утра до часа дня. Где вы были в этот промежуток времени?

– Примерно до четверти первого я была в своей комнате, – ответила Марта. – Полицейские настаивали, чтобы я сказала поточнее, но я ничем помочь им не смогла. Спать я легла