Могу поспорить, что это те самые, с Солнечного острова. Я облизнулась, как кошка. Мед сверкал расправленным янтарем на тарелке.

Примерно раз в неделю к твердым безвкусным лепешкам подавали ложку меда, не больше. О шоколаде не приходилось и мечтать.

В это мире мне действительно страшно не хватало сладкого. Я почти забыла вкус шоколада, мороженого или кофе, только помнила, что когда-то эти продукты приносили неземное удовольствие. Я не шутила, когда просила Анкхарата привезти что-то сладкое.

Он запомнил.

Я коснулась пальцами липкой соты. Нагнулась и откусила кусок. Кто бы мне сказал, что я душу Дьяволу продам за мед, фиг бы я поверила.

Я ела и, наверное, урчала, как Швинн, когда ему доставалась печень убитого оленя. Потом я облизала каждый палец. Потом даже тарелку. Каждая капля такого ценного продукта не должна была пропадать даром.

Бесшумный, как призрак, раб сам забрал тарелку, когда я отставила ее в сторону, унес и расстелил постель, хотя я и сама могла это сделать.

Так близко с рабами я еще не сталкивалась. В поместье их было несколько, они помогали Зурии по хозяйству и готовили еду, но никто из них не прислуживали мне.

Давным-давно, когда я только столкнулась с рабами в пирамидах Анкхарата и уставилась на них, Зурия с удивлением объяснила мне, что рабов нельзя замечать. Пока они хорошо исполняют свою работу и предугадывают желания хозяев, к ним нет нужды обращаться, звать, прогонять. Они исчезают ровно тогда, когда нужно и появляются, когда в них нуждаются. Лучшие рабы живут и умирают безымянными.

Только когда раб провинился или достоин наказания, ты смотришь ему в глаза и называешь по имени. Всех мужчин-рабов звали одинаково, как и женщин-рабынь.

Мне сложно было с этим смириться. Понятное дело. Но, стиснув зубы, пришлось смириться, что мне не по силам организовать им профсоюз, выбить из правящей верхушки, то есть из Анкхарата, пособия и отпускные и тому подобное…

Этот мир был другим, снова и снова повторяла я самой себе, я должна это наконец-то понять. Либо я принимаю его таким, какой он есть, либо становлюсь для рабов Спартаком и жгу дома из-за жестокого обращения с женами… Жечь дома мне не понравилось. Тем более что вряд ли пожар чему-то научил Асгейрра.

На самом деле, я с самого начала очень опасалась и опасаюсь до сих пор изменить или нарушить что-либо во времени. Повлиять так, как уже повлияла, скажем, на Анкхарата.

Он изменился. Отношения со мной невозможны без этого.

И, кажется, я уже скучаю по Зурии и Швинну.

Усталость взяла верх, а сытость дополнила начатое. Скинула одежду, я нырнула под одеяло. Услышала, как раб вынес лишние факелы, и комната погрузилась в полумрак, освещаемая только неровным светом огня в камине.

Мысленно я снова вернулась к прошлой ночи. Обнимая меня, в полумраке, в тепле горячего источника, Анкхарат сказал, что гонки, в которых он займет последнюю десятую дорожку, назначены на третий день. Это уже завтра.

Церемония начнется тем же вечером, после пира в честь победителя гонок. На этом же пиру Сыновья Бога попрощаются с беременными избранницами. Пришло их время удалиться на Остров, чтобы выносить и родить там сыновей. Детям не место в Сердце Мира, пока им не исполнится хотя бы три года.

Он не сказал, что ждет меня дальше, ведь я, единственная из них, не беременна. А я не стала спрашивать, раз не беременна, то остаюсь с ним, разве нет?

После пира и проводов избранниц Анкхарат вместе с братьями войдет в Храм и спустится на самые нижние его уровни, где и должен будет провести целых шесть дней без еды и сна. Они будут поститься, чтобы очистить разум и помыслами разгадать волю Богов. Покинуть Храм самостоятельно и раньше срока они не могут. На место входа жрецы задвигают особую зачарованную стелу — дверь, по сути. Уникальная и особенная дверь, призванная оградить Сыновей от суеты внешнего мира и не дать божествам проникнуть в мир обычных смертных. Вот почему во всем Нуатле больше нигде не было дверей. Они были священны и имелись только в единственной зале главного Храма.

Двери в доме могут привести к гневу Богов, подумать только, а?

Если Львы и ударят, как опасался Анкхарат, то лучшего времени, чем эти шесть дней, пока все Сыновья заперты в Храме, им не найти.

Армиям нужно подготовиться и выйти и кто-то, в конце концов, должен отдать им этот приказ. Время будет упущено. А если среди Сыновей завелся предатель, то будет ли вообще отдан этот приказ?…

Сыновья никогда не приводили собственные армии в Сердце Мира. Солдаты должны были оставаться в родовых землях, когда хозяин покидал их. Так было принято. Столицу защищала только элитная гвардия, скажем так, из менее удачливых младших братьев и подросших детей самих джанкойан одоран. Там служили и два сына Асгейрра, несмотря на свой юный возраст. Все рожденные в Сердце Мира первенцы от женщин в Домах Наслаждений, тоже становились солдатами. Такова была плата за проживание в столице.

Многолюдно здесь становилось на праздники, все важнейшие ритуалы всегда с размахом отмечались именно в столице. А еще гонки привлекали зрителей. Круглогодично в Сердце Мира проживали только женщины из Домов Наслаждений, работники ипподрома: наездники, тренера, возницы; солдаты гвардии и командующие; жрецы и жрицы и многочисленные рабы-прислужники в Храме и на ипподроме.

Вообще, та единственная война Нуатла с захватчика, имевшая место еще до рождения Анкхарата, велась достаточно странно, даже по моему несведущему мнению. Тогда Сыновья, связанные по ногам и рукам традициями, боролись с темнокожими захватчиками лишь на своих родовых землях своими же вооруженными силами. Ни шагу дальше за их пределы никто не предпринял. Никто не приходил на помощь соседней области, где правил другой брат, скажем. Жители Закатных гор, например, вообще отсиделись в удаленных пещерах, до которых Львы, как неопытные скалолазы, даже не добрались.

Если бы не магия, не знаю, чем бы закончилась для Нуатла такая война индивидуалистов.

Львы с запозданием сообразили, что больше пользы будет от живых жрецов, чем от мертвых, и стали активно брать последних в плен. Но жрецы, фактически, единственная объединения для всех земель Нуатла структура, к тому времени уже нанесли по армиям захватчика непоправимый урон.

Львы бежали. Анкхарат не исключал, что в качестве рабов они увезли многих жрецов. Точных данных о погибших и пропавших без вести жрецах не собирали. А зря, как я считаю.

Сомневаюсь, что Львы оказались настолько глупы, что вырезали всех рабов-жрецов. Прошло достаточно лет, возможно, их теперь уже не удивишь стихийной магией. Всегда должна оставаться вероятность, что некоторые жрецы даже стали добровольно служить им.

А это значило, что скрытые под водой сухопутные тропы Нуатла могут обнажиться и перед армиями захватчика. Анкхарат считал, что это уже произошло.

Анкхарат надеялся, что выбьет правду из Асгейрра во время Церемонии. Как именно он собирался ее выбивать, он не сказал.