Чтобы не показать охватившую его слабость, Якушев шагнул за спины бойцов, сел на ящик из-под продуктов, сделал вид, что перематывает портянку. Речь Лоскутова доносилась до него глухо, словно через вату.

– Атакующих групп четыре, – продолжал Николай Егорович. – Каждая действует против своего объекта. Все группы возглавляют офицеры: я, Монгол, Коломиец и Якушев.

Услышав свою фамилию, лейтенант мобилизовался и вернулся в первые ряды.

– Первую группу возглавляет Коломиец. С ним пойдет основная наша ударная сила – два отделения пехотинцев с двумя пулеметами. Задача группы: как только рассветет, уничтожить гарнизон острова в казармах. Я со второй группой, общей численностью восемь человек, с одним пулеметом штурмую замок. Третья группа под руководством Монгола атакует часовых у зенитной батареи. Численность этой группы – пять человек. Якушев возглавляет четвертую группу, самую малочисленную – всего четыре человека. Якушев, твоя задача блокировать одиночное здание неизвестного назначения. Если в здании есть противник – уничтожить его. После захвата острова мы взорвем тарелку на горе, приведем в негодность всю аппаратуру, какую найдем, и ночью покинем остров. Пока всем все ясно?

Вопросов не последовало.

– Мы пойдем накатом, то есть не тормозя нигде ни на минуту. Если кто ранен, то лежите на месте, ждите санитаров. Никто из атакующих бойцов никому помощи не оказывает. Вперед и только вперед! Если станем тормозить, то немцы опомнятся и откроют огонь по острову из береговых пушек. Тогда будет туго.

«Что он мне подсунул? – думал Якушев. – Какое еще одиночное здание? А вдруг там немцы, что тогда? Как я буду это здание штурмовать? Я ему что, пехотный офицер, что ли?»

– Атакующие группы движутся двумя волнами. Первая: в центре – пулеметчик, по бокам – автоматчики. Вторая: в центре – командир группы, по бокам – бойцы с винтовками и гранатами. Цель первой волны – проломить оборону противника и истребить максимальное число врагов. Вторая волна уничтожает одиночные, внезапно появившиеся цели, добивает раненых немцев, контролирует фланги. Пленных не брать! Мне негде на острове устраивать фильтрационный пункт. Да и незачем.

Лоскутов, как шашкой, рассек прутиком воздух.

– У нас два пути: захватить остров, выполнить задание и выйти победителями или умереть. Я – за победу! А вы?

Десантники молча (кричать-то запрещено) отсалютовали поднятым вверх оружием: «Командир, мы с тобой! Победа или смерть!»

– Разойдись! До завтра всем, кроме караула, даю свободное время.

* * *

Первым, кому накануне Лоскутов рассказал свой план по захвату острова, был Монгол.

– Я с самого начала думал об острове, но как оттуда выбраться, вот в чем проблема! Тут ты прав – остров не болото, с него брода на сушу нет. Захватить остров можно, даже удержать его: день, два, неделю – можно! А что потом? Сидеть на нем до конца войны? Нереально. Немцы соберутся с силами и сотрут нас в порошок.

Николай Егорович развернул перед рейдовиком карту фьорда Намсус-норд.

– Итак, предположим, мы захватили некий корабль и добрались до острова. Куда девать корабль, пока мы будем прорываться к замку? Оставить у пирса? Немцы засекут его и потопят катерами или береговыми пушками. Спрятать у западного побережья острова? Там негде швартоваться, там постоянные волны – любой корабль разобьет о скалы. Вывезти корабль в пролив между необитаемой частью фьорда и островом и поставить на якорь? Немцы посадят на катера десант и захватят его. Как ни крути, после высадки корабль придется бросить. Бросить корабль – значит, нет транспорта выйти с острова. Все – круг замкнулся. Атака на остров отпадает.

И вот появляется подводная лодка. Она заходит за скалу на острове и пропадает. Куда она могла деться? Войти в подземный грот, специально вырубленный для нее в скале, больше некуда. И тут меня осенило: а не смыться ли нам на этой лодке после атаки? До выхода из грота подлодка неуязвима для катеров и береговых пушек. Ее невозможно потопить с воздуха…

– Это все понятно, а не выйдет ли лодка в море, как только на острове начнется стрельба?

– Я думаю, что нет. Подводная лодка – это же не мотоцикл, дернул педаль стартера и поехал. Если подлодка зашла в подземное укрытие, то у нее наверняка израсходовано горючее, разряжены аккумуляторы. Я не специалист по судовым дизелям, но даже в машине надо перед выездом двигатель прогреть, а на подлодке и подавно.

И теперь самое главное – перед тем как уйти с горы, я видел, как группа моряков покинула остров на катере. Эти моряки – экипаж подлодки. Они вернулись с плавания, поставили лодку на прикол и отправились по домам в поселок. Сейчас подлодка стоит без экипажа, с разряженными батареями, без запасов воды и пищи. За день мы приведем лодку в порядок, погрузимся и махнем через пролив на необитаемую часть фьорда. А уж там, посуху, мы уйдем от любой погони. Теперь рассказывай, что у тебя?

– От седловины между холмами до КПП в поселок метров триста. Прожекторами немцы освещают территорию только рядом с КПП, остальное пространство по темноте можно пройти незамеченными. Первыми к КПП пойду я, Чук и Геккон. Вы – следом. Как только мы подойдем к проволочному ограждению метров на пятьдесят, Чук из лука снимет часового на вышке. Потом перебьем охрану на КПП – и путь на пирс свободен!

– А если в это время к КПП подойдет машина…

– Коля, давай не будем собирать все «если», какие только могут быть! Подойдет машина, будем действовать по обстановке. Скажи лучше, почему ты думаешь атаковать остров на рассвете? Боишься, что ночью наши парни друг друга перестреляют?

– И перестрелять могут, и на незнакомой местности могут заблудиться. Ночью мы будем метаться по острову, как стадо баранов в новом загоне. Действовать надо только днем, других вариантов нет.

* * *

На ужин повар сварил такую густую похлебку, что ложка стояла. По распоряжению Лоскутова всем бойцам выдали по 150 граммов водки. Остальные запасы спиртного вылили.

После ужина все десантники, кроме заступивших в караул, были предоставлены сами себе. Как правило, в свободное время, перед началом боевых действий, бойцы пишут письма домой. Десантникам Лоскутова писать было некуда, так что время перед отбоем они посвятили воспоминаниям о довоенной жизни. Воспоминания, независимо от рассказчика, вертелись вокруг двух главных мужских тем: женщин и приключений, в которые попадают после хорошей попойки. Если кто-то пытался рассказать о работе или проблемах в семейной жизни, на того шикали:

– Помолчи, ради бога! На хрен кому нужен твой завод. Дай Валерку дослушать, как он пьяный в женское общежитие пробраться пытался.

Николай Егорович слышал много разговоров перед началом боев. Если солдаты вспоминали приятные моменты в жизни, то моральный настрой в коллективе он считал положительным. Если начинали говорить о политике или войне, то это настораживало. Тогда ему сразу же вспоминался 1941 год, когда ни о чем ином, как причинах отступления и военном искусстве, речи не было.