Никлас упрямо выставляет подбородок:

– Но как еще…

– Я надеялась на помощь Джейси.

Она поднимает глаза и глядит на меня:

– Что ты имеешь в виду?

Я нервно произношу:

– Мы могли бы усыпить его. Разве нет таких зелий, которые погружают человека в сон?

– Не знаю, Саския, не знаю. Провернуть это было бы труднее, чем кажется. Ты представляешь себе, какой бы случился переполох, если бы он вдруг осел на землю у всех на глазах?

Брэм качает головой:

– Это не единственная загвоздка – мы вообще не смогли бы подсунуть ему это зелье. Костоломов учат никогда не принимать ни еду, ни питье, когда они находятся при исполнении. Расмус не съест и не выпьет ничего, если он не видел, как это готовили. И особенно подозрительно он бы отнесся к тому, что предложили бы ему мы.

Джейси начинает грызть ноготь большого пальца.

– Если бы только я была сопряжена с магией смешивания не тех зелий, которых принимают внутрь, а тех, которые применяют наружно.

Мешальщики могут быть сопряжены с одним из трех подвидов магии: изготовлением зелий наружного применения, изготовлением зелий внутреннего применения и изготовлением зелий для производства взрывов. Джейси работает с зельями внутреннего применения, так что ее магия ограничена тем, что можно проглотить.

– Есть несколько способов применить сонное зелье, – продолжает Джейси, – и в нашем случае было бы легче использовать именно наружное средство – тогда Расмусу было бы невдомек, что у нас на уме. Но даже это не решило бы другую проблему – Расмус все равно мог бы рухнуть у всех на глазах.

Тэйлон присвистывает:

– Напомни мне как-нибудь, чтобы, имея дело с Мешальщиком, я никогда не затевал с ним ссор.

Джейси игриво тыкает его кулаком в плечо.

– Ты понял это только сейчас?

– А ты могла бы изготовить наружное средство? – спрашиваю ее я. – Ты знаешь, как надо это делать?

В комнате воцаряется молчание. Джейси подтягивает колени к груди. И, когда отвечает на мой вопрос, голос ее робок и тих:

– Наверное, могла бы, но не знаю, решусь ли я. После того что случилось с Дженсеном…

– Я бы не стала спрашивать, если бы это не было так важно.

Джейси опускает глаза и смотрит на свои колени. Пальцами рисует на них фигуры. Молчание становится тягостным.

– Не бери в голову, – говорю я. – Забудь.

Ее руки замирают. Она отрывает взгляд от своих колен и смотрит мне в глаза:

– На прошлой неделе мы узнали на учебном сеансе кое о чем интересном.

Я затаиваю дыхание и жду, когда она продолжит.

– О чем? – любопытствует Тэйлон.

– О дурманных зельях, которые не усыпляют, – отвечает Джейси. – Их часто применяют, когда Мешальщики работают с Врачевателями – их дают пациентам, чтобы снизить тревожность.

– Но каким образом это поможет нам решить проблему Расмуса? – осведомляюсь я.

– Дело в том, что эти средства действуют также и на память. – Она обхватывает свои ноги и кладет подбородок на колени. – Думаю, я сумела бы изготовить подобное зелье и сделать его таким, чтобы оно поглощалось через кожу. А после этого нам надо будет найти способ заставить Расмуса дотронуться до него.

– Джейси… – Но я не знаю, что ей сказать. Мне не по себе оттого, что я поставила ее в такое положение, однако я не могу заставить себя отказаться от ее предложения.

– Это не причинило бы ему вреда, – добавляет она.

Тесса неловко ерзает, сидя на краю своей кровати.

– И как же это будет работать?

– Нам надо будет придумать, как дать ему дозу этого зелья до того, как мы покинем Замок Слоновой Кости. Он не будет ничего помнить начиная с момента, когда зелье начнет действовать, и до тех пор, пока его эффект не сойдет на нет.

– Но он не потеряет сознания?

– Нет, он будет функционировать совершенно нормально. И сможет защитить Саскию, если возникнет такая нужда. Просто он ничего не будет помнить.

– Не знаю, как к этому отнестись, – говорит Тесса.

Джейси пожимает плечами:

– Мы сами вызвались помочь. Что еще мы можем сделать? Вежливо попросить Расмуса отойти в сторонку, чтобы Саския смогла выяснить, что именно замышляет человек, который хочет ее убить?

Брэм откашливается:

– Кстати, о том, чтобы защитить Саскию… раз нам предстоит вернуться в тот магазин, думаю, надо будет принять меры предосторожности. В прошлый раз мы вели себя слишком беспечно.

– Я подумал о том же, – соглашается Никлас. – Я мог бы изготовить для Тэйлона костяную флейту, если он сможет позаимствовать какую-нибудь птицу. Тогда у нас хотя бы появится возможность вести наблюдение.

– Это не проблема, – отвечает Тэйлон. – Я уже сумел завоевать привязанность половины птиц, которых мы используем для обучения, и наверняка смогу уговорить одну из них последовать за мной.

Пальцы Тессы сжимают мою руку.

– Я, разумеется, тоже готова тебе помочь, – говорит она, хотя не уточняет как. Мы все понимаем, что, если нам понадобится прибегнуть к умениям Тессы, это будет означать, что дела приняли скверный оборот.

– Хорошо, – подытоживает Брэм. – Отныне я буду носить с собой мешочек костей для ломания всякий раз, когда мы станем выходить за пределы Замка Слоновой Кости.

У меня становится тепло на сердце от их участия. От их готовности помочь. Я думаю, как мне было одиноко с тех пор, как я покинула Мидвуд. Мне казалось, что на свете у меня больше нет никого. Но теперь меня окружают люди, к которым я привязалась. Благодаря костяным играм нити наших жизней – наши надежды и наши страхи – переплелись и образовали единую ткань. Вот бы подобрать подходящее слово для того, что получилось в итоге, для того, что крепче дружбы. Глубже, чем сочувствие.

Это то, что я испытывала по отношению к матушке. И к бабуле. И тут я нахожу нужные слова.

Это чувство семьи.

Никлас вдруг подается вперед на своем стуле:

– Сас, что это за штука у тебя на руке?

Я опускаю глаза и вижу широкую серую полосу, обвивающую мою руку между локтем и запястьем. Мой взор перемещается на другую мою руку. Там проступила такая же метка. Тесса ахает:

– Они появились и у меня.

Теперь они есть у нас всех. И, когда мы становимся бок о бок, они словно образуют цепь, соединяющую нас.

* * *

На следующее утро, проснувшись, я обнаруживаю, что мой защитный амулет запутался в постельном белье. Должно быть, он каким-то образом свалился с моей шеи, пока я спала, что кажется мне дурным предзнаменованием, если учесть наши планы. Прежде чем выйти из комнаты вместе с Тессой, я делаю глубокий вдох, полная решимости не выдать себя. Расмус стоит, прислонившись к стене и сложив руки на груди, и, когда я открываю дверь, отрывает глаза от пола.