Ничего не происходило. Ничего не помогало.

Днём в просторную палату приходили посетители. Двое друзей Матвея разговаривали с врачом и Рустамом, рассматривали снимки, советовались друг с другом.

Приезжал боец Джибаров. Я сразу его узнала, так как видела на ютубе запись первого боя, в котором победил Матвей. Тогда Джибаров отправился в нокаут. А теперь наоборот. Молодой кавказец так врезал противнику, что теперь неизвестно, вернётся ли к Матвею когда-нибудь сознание.

Нельзя терять надежду. Только не это!

Джибаров, такой же огромный и черноволосый, как и Рустам, понуро сидел с другой стороны кровати. Он так искренне переживал, что я подавила в себе желание отдубасить его, а лучше убить. Очень хотела отомстить за Матвея. Но Джибаров тихо говорил что-то на своём языке, просил, убеждал… Пару раз осторожно стукнул Матвея по плечу кулаком — давай, мужик, что же ты, хватит тут валяться!

Это тоже не помогло…

Я познакомилась с Васиной няней — милой и доброй женщиной. Уж не знаю, что всем рассказал Вася и говорил ли обо мне что-то Матвей, но никто не оспаривал моего права день и ночь находиться в палате и держать мужчину за руку. Наоборот, на меня смотрели с надеждой, как на волшебницу, видимо, ждали чуда.

Зоя Андреевна днём привела Васю, мы вместе сделали уроки, разложив прописи прямо на широкой кровати Матвея. Потом няня и грустный малыш отправились в гостиницу, расположенную в двух шагах от больницы. Рустам снял три номера на одном этаже, но в «своём» я даже ещё не побывала.

Марине и маме объяснила по телефону, что меня отправили в срочную командировку. Жанне Юрьевне сказала, что заболела. Совсем завралась. Но что делать? Рустам сказал, что лучше пока не говорить о травме и состоянии Матвея, а то журналисты ринутся выдумывать небылицы.

В первую же ночь медсестра показала, где в отделении можно принять душ. Дорожная сумка, собранная дома за пять минут, была со мной. Я быстро помылась, переоделась в домашний трикотажный комплект и вернулась в палату. Ночь провела в кресле, вздрагивая от каждого шороха и тут же кидаясь к Матвею. Но милый не двигался.

Наступил ещё один день, наполненный томительным ожиданием. Снова посетители, разговоры, Вася и Зоя Андреевна, угрюмый Рустам.

И ещё одна ночь…

В тёмном небе за окном появились первые звёзды. После душа я оставила дверь в коридор приоткрытой. Там ярко горел свет, частично освещая и нашу палату тоже. Как пройдёт эта ночь, чем закончится? Может, именно сегодня Матвей очнётся?

Я забралась на кровать, пристроилась сбоку, обняла моего страдальца за шею, положила голову ему на плечо… Матвей ровно дышал, создавалась иллюзия, что мы просто лежим в обнимку… как будто отдыхаем… Как это было в его загородном доме после нашего бурного секса.

Я вдруг подумала, что так всё и будет продолжаться. День, ночь, неделя, другая, месяц, год… Бывает, что люди годами не выходят из комы. Почему я решила, что мой любимый очнётся прямо сейчас? Зачем пообещала Васе?

Горячие слёзы потекли по щекам, чёрная тоска накрыла с головой.

Я лежала на груди Матвея и горько плакала. Почему же так не повезло… Наша история только началась, и, несмотря на ужасный старт, она уже могла бы превратиться в сказку. Мы стояли на пороге новой жизни и собирались отправиться в огромный, чудесный мир — вместе!

Но произошла трагедия.

— Матвей, пожалуйста, очнись, — прошептала я, осыпая поцелуями широкую грудь мужчины. — Милый, любимый! Я здесь, ты меня слышишь? Давай же! Вспомни, как нам было хорошо вдвоём. Мы поедем домой, закроемся в твоём обалденном коттедже и снова будем день и ночь заниматься любовью. Я сделаю всё, что ты захочешь, всё, что угодно, только бы тебе было приятно! Ужасно по тебе соскучилась, Матвей! Я так хочу, чтобы ты меня целовал… чтобы опять навалился, как медведь… Хочу почувствовать тебя внутри, хочу, чтобы ты двигался, а я буду сходить с ума от этих твоих движений… Ты потрясающий, ты самый лучший! Ты мой единственный! Но… но сейчас ты где-то далеко… Пожалуйста, вернись ко мне, милый!

Внезапно я услышала хриплый вздох. Подняла залитое слезами лицо от груди Матвея и увидела, что он… открыл глаза!

Это произошло! Мой любимый, наконец-то, очнулся.

— Даша, Дашенька, — тихо пробормотал Матвей и погладил меня по голове. — Не плачь, маленькая… Что случилось? Где это мы… Ой, малыш, как ты хорошо устроилась! Так, давай, прижимайся покрепче, мне это нравится!

Я засмеялась сквозь слёзы и закинула ногу, согнутую в колене, на бедро Матвея. Сразу почувствовала, как под тонким одеялом кое-что ожило, моментально начало твердеть. Ну ничего себе! Минута, как вернулся в сознание, а уже меня хочет!

— Мы в больнице, Матвей, — всхлипнула я.

— Оп-па!

Милый удивлённо осмотрелся, взглянул на стойку с капельницей, сверкающую в полумраке, на тумбу с медицинским оборудованием справа от кровати — она была освещена полосой света из коридора.

— Так, всё ясно… Наверное, мне нехило наваляли в клубе?

— Ещё как, Матвей!

— И надолго меня вырубили?

Сморщил лоб, прищурился. Я напряжённо ждала, вспомнит ли он какие-то конкретные факты.

— Так, малыш… Сейчас прикину… Значит, в субботу, это было пятое число, я бился с Джибаровым. Он потребовал реванша… Получается, сегодня воскресенье?

Я вздохнула с облегчением. Матвей всё помнит, отлично! С головой у него полный порядок, несмотря на сокрушительный удар противника. Две недели, проведённые в бессознательном состоянии, не отразились на его мыслительных способностях. Я, конечно, не врач…

— Нет, милый, сегодня не воскресенье, а пятница… Вернее, почти уже суббота!

— Что?! Ты хочешь сказать, я целую неделю провалялся в больнице! — Матвей попытался сесть, но я обхватила его за шею и не позволила.

— Нет, миленький, пожалуйста, лежи, не вставай, сначала я позову врача! Вдруг тебе нельзя.

— Даша, какое сегодня число? — нахмурился Матвей.

— Восемнадцатое, — вздохнула я.

— Б***ь, — произнёс он одними губами. — Прости, выругался. Эмоции переполняют. То есть… я полмесяца овощем пролежал?!

— К сожалению.

Несколько секунд Матвей осмысливал информацию. Сдвинул брови, сжал челюсти… Наверное, очень трудно осознать, что на целых две недели ты полностью выпал из действительности.

— Но ты очнулся, это такое счастье!

— Так мы всё ещё в Новосибирске?

— Да.

— А как же Васька? Бедный мой мальчишка…

— Он здесь! Рустам его привёз вместе с няней.

— Он, наверное, плачет?

— Нет! Это я ревела, когда тебя увидела, а Вася меня успокаивал. Сказал, что он мужик, а я девчонка, мне можно плакать, а ему нельзя.