Алишер еле заметно кивнул. Он уже это сделал, как только услышал её крик. Он послал одного из братьев Шона.

Восьмерых, их посадили под арест в одном из шатров. Окруженные стражниками Рамира, они тихо переговаривались.

– Кто просил вас подставляться? Хотите ещё и чувством вины меня извести? Я бы дрался один! Клянусь, я бы перерезал всю его охрану!

– Не горячись, Камиль, его охрана так же молниеносна, как и ты, и их слишком много, чтобы драться одному, – заметил Алишер. – В конце концов, они бы убили сначала тебя, а потом её. Мы все здесь слишком повязаны, чтобы смотреть на твою глупую казнь. Я знаю, в чем-то вольфгарские устои несовершенны и неоправданно жестоки. Наши предки следовали им под влиянием кровопролитных войн, но сейчас мы ступили на новую веху. Нам нужно подумать, как мы теперь выкрутимся из всего этого. Нашему отцу явно не на руку было уничтожать нас всех одним махом перед лицом моей ветки, многие могли бы стать на нашу защиту.

– Ну, конечно, он хочет выглядеть великим, могущественным и справедливым, пытаясь скрыть от всех свою крысиную натуру! – фыркнул Камиль. – Естественно Рамир не захотел убивать у всех на глазах, сразу троих своих сыновей! Особенно тебя, Алишер, свою опору и надежду здесь, в северных землях. Он перебьет нас втихомолку и по одиночке, чтобы не привлекать внимание. Я уверен, именно это внушила ему та змея! В жилах его младшей жены течет хитрость и вселенское коварство. Уверен, он послал за Тарой палача, а для нас придумал ловушку поинтересней. Ненавижу его!

– А мне понравилось видеть его таким растерянным, когда мы встали на твою защиту! – усмехнулся Михас. – В первый раз я так наслаждался его раздражением!

– Наслаждаться пока рано, мы всё ещё в опасности, – поучительно произнес Алишер, всё же улыбнувшись младшему брату. – Он весь в тебя, Камиль, такой же необузданный сорвиголова! Сразу видно, чьё воспитание было приложено к этому юнцу.

Камиль не отреагировал. Глубоко задумавшись, нахмурив смоляные брови, он смотрел в одну точку. Лицо его было мрачным и встревоженным. Глаза его периодически сужались в две горящие щели, и помимо гнева там пылало отчаянье. Шорох полога заставил их всех резко встрепенуться.

– Ну, что? – темные испытывающие глаза Алишера вцепились в юного Тира.

– Я сделал, как ты просил, проследил за Тарой, незаметно ведя её по южному краю, – Тир выдохнул, качая головой, – Рамир действительно послал за ней своего пса. Хотя в таком состоянии Тару мог бы убить даже вольфгарский ребёнок.

– Он что её уб…, – у Камиля перехватило дыхание, он дернулся словно в предсмертных судорогах, темнея на глазах. Сильная эмоция будила в нём ночного дьявола.

– Нет, конечно! – тут же воскликнул Тир, вскидывая руку. – Вот здесь и начинается самое интересное. Остынь! Значит, только я собрался броситься за охотником, чтобы неожиданно ударить ему в спину, как вдруг меня опередил кто-то другой! Он возник из высокой травы, прямо за спиной у Тары, и прямо в прыжке перерезал глотку стражнику твоего отца! Красиво у него это вышло, кстати. А Тара, ничего не замечая, побрела себе дальше. Я следил за ними с подветренной стороны, но мне кажется, он знал, что я иду следом, и его это ни капли не волновало. Этот воин принадлежит клану ветра.

– Снова клан ветра, – задумчиво протянул Алишер. – Почему он идет за ней?

– Действительно, почему? – угнетенно прошептал Камиль. – Он спасает её второй раз. Что это может значить, Алишер?

– Понятия не имею! Но всё это очень-очень странно. Если он следит за Тарой, то почему до сих пор не выдал своих намерений? У воинов клана ветра разговор обычно короткий, а этот кружит здесь уже несколько месяцев. Непохоже, чтобы он так долго выслеживал свою жертву, ведь он сто раз уже мог убить её. Он явно защищает девушку. Но почему? Не вижу мотивов. Наверное, мы чего-то не знаем. О Таре. – И Алишер подозрительно взглянул на Камиля.

– Здесь скорее Тара чего-то не знает о себе. Проклятье! – Камиль со злости стукнул по земле кулаком. – Сейчас я нужен ей! Пока я здесь сижу, этот из клана ветра может сделать с ней всё что угодно!

– Да уж, он странный, – кивнул Тир. – Тара потом вообще бухнулась в траву. Уснула что ли. А этот воин поймал её лошадь. Представляете, не убил, а привязал рядом с Тарой к дереву. У меня прямо волосы дыбом встали! Лично я в прошлый раз не удержался и убил лошадь Тары, мне ведь всегда хочется есть, а этот такой выдержанный, словно он вообще не пьет крови.

– Жаль, что мы пока не в состоянии разгадать эти загадки. Тир, скажи брату, чтобы следил за Крилендом по очереди с тобой. И осторожнее там, без надобности не приближайтесь к этому чужаку. Ведь если он следит за Тарой, значит, он тоже будет там.

«Куда же я иду? Зачем? Чем теперь я буду жить? Боль. ….

И душа ноет, скулит и качается где-то в ногах. Меня грубо разорвали надвое, а я пытаюсь зажать рану ладонями, собирая себя воедино. Странно, … как я вообще существовала раньше без Камиля! Без … Камиля. О, небо, я ведь теперь без него не могу! Почему боги глухонемы и так жестоки?

Это же состояние гораздо страшнее смерти. Смерть это миг, … и ты уже по ту сторону, без боли, без мыслей, … наверное. А так, каждый день, каждую минуту, я буду корежиться от воспоминаний о нём и чахнуть. А по ночам будет ещё страшнее – он будет являться ко мне в видениях, я буду видеть его сверкающие глаза, улыбку, черные кудри, ощущать его руки, а потом это будет исчезать, наполняя мою жизнь кошмаром одиночества. Но мне придется жить, он ведь этого хочет. Я не могу доставить ему ещё большее страдание своими сумасшедшими выходками. Только нет, … без него это будет не жизнь, а бренное влачение. Я буду утешать себя мыслью, что не произнесла в своей клятве слова «никогда».

Я ведь не сказала, что клянусь никогда не видеть Камиля, а значит, нужно лишь дождаться пока этот хищный предок последует дальше, в другие земли, и тогда я смогу снова встретиться со своим любимым. Я не обязана держать своё слово вечно, чтобы не уронить свою честь в глазах вольфгаров. Я и так для них уже совершила «позорный проступок», поэтому сохранять достоинство и быть верной своей клятве здесь явно лишнее! Если нужно будет соврать – я совру, если нужно будет украсть – украду, если нужно будет убить – даже убью, только лишь бы снова быть с Камилем! Кто может осудить меня за моё простое желание – любить? Разве оно так ужасно?

Да, для моего мира нужно пожертвовать многим, преодолеть тысячи преград, иногда даже встать на колени, чтобы выбороть желаемое».

Я проснулась от вечерней прохлады. Видно, снова провалилась в забытье. Не было ни снов, ни видений, … только пустота. Фырканье лошади вывело меня из оцепенения, и я обернулась. Возле дерева был привязан конь, на котором я сюда прискакала. … Какая удача. И разве мне не всё равно, кто его здесь оставил одного, в лесу? Я слишком устала, чтобы удивляться.

Криленд уже давно укутался в ночь, когда мой конь, наконец, доковылял. Похоже, у него тоже сегодня выдался ещё «тот» денёк.