– Во, бля! Только этого мне и не хватало, – недовольно прорычал здоровяк.

Светлячок взвизгнула:

– Ой, это не я его. Честное слово!

– Да заткнись ты, Галка, – назвал бородатый настоящее имя девушки. – Линять надо отсюда.

Светлячок – Галка стояла возле «Волги», к иномарке подойти боялась.

– А баксы? Я видела, у него их много, – сказала она, грациозно вытянув руку и пошевелив пальчиком. – Надо вытянуть их из кармана. Там, в пиджаке…

– Ладно. Сейчас посмотрим. – Бородатый осторожно сунул руку во внутренний карман пиджака. – Есть. – Он достал доллары и опять засунул руку в карман. – Во, да тут дырка. – Он пошарил и вытащил маленький «вальтер». – Во чего я надыбал у него, – показал он пистолет.

Снять золотую печатку с пальца и залитую кровью увесистую золотую цепочку мордовороты не успели. Неожиданно в конце переулка появилась милицейская «девятка» вневедомственной охраны. Группа патрулировала по городу, присматривая за охраняемыми объектами.

– Все, пацаны! Хана нам! – крикнул бородатый, запрыгнув в машину, но уехать они не успели.

Три крепких сержанта поочередно вытаскивали их из машины. А когда бородатый попробовал сопротивляться, то сразу получил между лопаток прикладом автомата.

На Светлячка наручники надевать не стали. Самый молодой сержант молча препроводил ее к «девятке» и усадил на заднее сиденье.

Никогда Ольга не видела своего мужа таким. Тело сына еще в морге, и, как всякому нормальному человеку, следовало бы готовиться к похоронам, а Ракитин запил. Закрылся в своей комнате и два дня уже не выходил из нее, обвиняя в случившемся жену Ольгу и непутевую дочь, которая не захотела подложить топор под ванну Комкову.

И мать пыталась обвинить Алену:

– Конечно, то, что предложил майор Рябцев отцу, подло! Но зато Павел был бы сейчас жив. – Эти слова Ольга произнесла хлестко, с укором, считая, что Алена могла бы и согрешить.

Они сидели в гостиной на первом этаже и прислушивались к пьяному лепетанию Ракитина. Ольге было противно. Дорогой муженек, крутой бизнесмен раскис, а в сложившейся ситуации надо было действовать. Быть решительным.

Еще днем Ольга позвонила в частное охранное агентство и попросила прислать двух охранников. Один из них предназначался для Ракитина, а другой должен постоянно находиться в доме возле нее и Алены. Выходить за территорию коттеджа Ольга дочери запретила.

– Павла убил не Николай, – тихонько проговорила Алена. Ее оскорбляло, что родители не хотят понять этого и нормально, без истерик ее выслушать. Вот и сейчас, стоило ей сказать про Николая, а мать уже заерзала по дивану, как на иголках. Она отвезла в милицию заявление на Николая. Там не хотели брать, но она настояла. А Алена считала, что мать поступила неправильно.

– Хорошо. Ладно. Допустим, не он. Допустим. – Ольга нервничала оттого, что дочь затронула эту тему. – А кто тогда? Кто? Может, ты знаешь? Майор Рябцев сказал, что задержанные ребята и девушка не причастны к его убийству. Конечно, их посадят за грабеж. А Павла обвиняют в убийстве старика. Якобы из его пистолета произведен выстрел. А вообще черт знает что происходит.

Алена сидела задумчивая.

– Понимаешь, мама, в тот вечер, ну, когда Рябцев и отец думали, что я положила под ванну топор…

– …Они уехали. Я еще оставалась у Николая. Потом пошла на остановку. Там на меня напал человек с топором. Он хотел меня убить. Но помешал Николай. Он вздумал меня проводить. Увидел с балкона, как этот человек меня стал преследовать.

– Ну и что? – монотонным голосом спросила Ольга, боясь обидеть дочь невниманием. Хотя считала, что Алена опять дает выход своим бурным фантазиям. – Николай заступился за меня, но тот человек успел ударить его топором по лицу. Не сильно. Но, понимаешь, они узнали друг друга. По крайней мере, Николай узнал того человека точно и назвал его – Конопатый!

– Конопатый? – Ольга чуть не выронила сигарету. А Алена заметила, как и без того бледное лицо матери сделалось еще бледней.

– Да. Конопатый.

– Подожди, ты не ошиблась?

– Ну что ты! Потом мне Николай сказал: «А твой отец, мол, уверял меня, что он мертв. Показывал могилу».

С минуту Ольга сидела молча, задумчиво вдавливая сигарету в пепельницу. Потом резко встала и пошла на второй этаж, в комнату мужа.

– Алексей! Открой. Мне надо с тобой поговорить. Слышишь меня, идиот! Ты сейчас будешь удивлен!

Дверь открылась. Ракитин предстал перед женой с таким лицом, что Ольга поморщилась.

– Тряпка, а не мужик! – Ответить ему взаимным оскорблением не позволила, ткнув пальцем на диван. – Сядь и выслушай меня. – И тут же рассказала все, что только узнала от Алены.

Кажется, Ракитин сразу сделался трезвым. Протерев припухшие от пьянки глаза, он недоверчиво проговорил:

– Этого не может быть. Конопатый мертв. Понимаешь, мертв. Я сам его закопал. И памятник поставил на могиле!

Ольга холодно посмотрела на мужа.

– К черту памятник! Лучше скажи: ты уверен, что он там, в могиле? – Ольга прекрасно помнила рассказ Ракитина, как Конопатый умер и как потом он закопал его. Но не мог ли разлюбезный муженек в тот раз что-то сделать не так? Возможно, Комков обознался, назвав того человека прозвищем бывшего друга. Но если это так, то какой резон тому пытаться убить Алену? И эта смерть Павла… Экспертиза установила, что Павел умер от удара топором по голове.

– Слушай: ты помнишь, как Колян раньше дразнил Конопатого? – сбивчиво спросила Ольга, заставляя еще не совсем протрезвевшего мужа пошевелить мозгами.

Но Ракитин соображал туго. Минуту он хлопал на жену глазами, но так ничего и не вспомнил.

– Индеец! – сказала Ольга.

– Черт возьми! Действительно – индеец. Он называл его так за то, что Конопатый любил книги про индейцев и был помешан на маленьких топорах, которые называл томагавками. – Ракитин плюхнулся на диван, шаря руками по карманам в поисках сигарет.

Ольга любезно протянула ему пачку своих.

– Все верно. Но как же?.. Я ведь его закопал…

Теперь Ракитин не был уверен ни в чем. Но чтобы убедиться в смерти Конопатого, решил съездить на кладбище и раскопать могилу.

– Сейчас этого делать не надо. Днем там можно напороться на ненужных свидетелей. Это надо сделать ночью, – посоветовала Ольга.

Ракитин посчитал, что она права. Он взглянул на жену другими глазами. Всегда считал ее неудачницей, полной дурой, а сейчас перед ним стояла жесткая, волевая, расчетливая и очень даже неглупая женщина. И он даже не попытался возразить.

– Я наняла двух охранников. Они приедут в семь вечера. Один останется тут с нами. На всякий случай. А другого ты возьмешь с собой.