Айсгард представлял собой два десятка жилых комплексов на две тысячи человек, построенных по технологии биоконсолидации в стиле многоступенчатых пирамид, и с десяток зданий хозяйственно-административного назначения с вкраплениями бизнес-отелей. Все строения накрывал купол силового поля, обнимающий несущие ажурные конструкции и подсвечиваемый гроздьями сигнальных огней.

Метро Айсгарда располагалось сразу за южной стеной купола, а рядом с ним высился монолит транспортного терминала города, обслуживающий также и окрестные мелкие поселения, в том числе – антарктические станции.

Уже было известно, что Будрис и Гицгер встретились в офисе спасательной службы, нашедшем приют в главном административном здании города, пообедали в ресторане «Полюс», а затем в сопровождении стражей порядка убыли на драккаре, принадлежащем СПАС-центру Айсгарда, к селению Айсватер.

– Закрыть город! – объявил всем подразделениям Воеводин. – Императив «отражение»! Всех впускать, никого не выпускать! Заблокировать все виды связи и метро! Поднять с баз все корабли! Предупредить руководителей Федерации, СОН, Комбеза, полиции, ФСБ – кроме тех, кого надо немедленно арестовать!

– Выполняем! – ответил хор голосов; командиры сил «Периметра» находились на всех материках Земли и на планетах Солнечной системы и хорошо знали, что им предстоит делать по императиву «отражение».

– Двинулись, – увлёк за собой Плетнёва Степан Фомич.

Заняли места в драккаре полиции, взлетели из бокса транспортного гаража службы охраны порядка в ослепительно-синее безоблачное небо Антарктиды.

Полёт от города до посёлка шахтопроходчиков: четыре сферических домика, технозона, стоянка аэротранспорта, антенный комплекс, конус верхнего уровня шахты, горы вынутого из глубин плато льда – занял полминуты.

Вместе с драккаром на посёлок посыпались машины СОБРа. Высадка началась ещё в воздухе, десантники с ходу ворвались в главный штаб стройки, окружили домики, не встречая сопротивления, начали переправлять задержанных в одну из жилых сфер.

Заминка вышла лишь при захвате навершия шахты: охрана успела открыть огонь и была нейтрализована залпом нанокиллов. Половину пуль – кластеров нанороботов величиной с глаз насекомого, несущих заряды нейротропиков, мгновенно снижающих мышечную активность до нуля, отразила нанозащита охранников, половина достигла цели, проникая в микрощели спецкостюмов, и усыпила парней, по сути не успевших понять, что происходит.

– Вниз! – скомандовал Воеводин, ворвавшись вслед за бойцами Плетнёва внутрь конуса, накрывавшего устье шахты.

Диаметр ствола шахты достигал пяти метров. Устье окружало ажурное кольцо механизмов выгрузки льда. Справа над дырой склонялась в шахту дуга, несущая конструкцию скоростного лифта, слева такая же дуга поддерживала подъёмник, доставляющий из глубин континента лёд.

Разобрались с механизмом управления лифта, дождались подъема кабины: она находилась внизу.

Плетнёв поймал взгляд Воеводина, кивнул.

– Они там. – Речь шла о Гицгере и Будрисе. – Хотел бы я знать, за каким рожном они туда полезли.

Воеводин связался с командирами групп, участвующих в захвате двух других шахт. Все отрапортовали, что шахты захвачены, охрана обезоружена, потери – два бойца спецназа и три витса.

– Нашумели, – проворчал Педро Альварес. – Федералов тоже не удалось нейтрализовать полностью, объявлено чрезвычайное положение.

– Останьтесь наверху, – сказал Воеводин. – Поднимите всех значимых персон, пусть лично попытаются успокоить чекистов, пограничников и общественность, дождитесь квалитета ответственности, сейчас сюда прилетят Гриффит и Юкканен, и ждите наших сообщений.

– Хорошо, – не стал возражать Альварес.

Кабина лифта упала в шахту.

Мимо полетели бликующие бело-синеватые, с прожилками, ледяные стены, постепенно, по мере спуска, меняющие цвет и узор. У самой поверхности плато они были снежно-туманные, трещиноватые, покрытые бисером снежно-ледяных кристаллов, потом стали темнеть, всё больше протаивая в глубины льдов, сжатых давлением верхних слоёв, пока не сгустились до плотности чистого синего льда, прорезаемого иногда пластами искрящихся кристалликов.

Спуск на глубину в четыре с лишним километра длился чуть больше четырёх минут.

– Надеюсь, их не успели предупредить, – проворчал Воеводин.

– Приготовились! – скомандовал бойцам майор; всего в кабину влезло шесть человек, считая самого командира подразделения и генерала.

Бойцы опустили забрала шлемов.

– Я выйду первым, – предупредил Степан Фомич.

– Вас узнают…

– Именно поэтому я и выйду первым. Пока они будут соображать, откуда я свалился, вы займёте выгодные позиции.

Лифт остановился.

Чтобы вода озера не рванула вверх под большим давлением (впервые это случилось ещё в две тысячи четырнадцатом году, когда скважина, пробурённая во льду к озеру русскими специалистами со станции Восток, достигла «поверхности» озера и вода по скважине поднялась вверх на сорок метров), был сооружён специальный кессон, препятствующий подъёму воды, и кабина лифта опустилась на его крышку.

От кессона ответвлялся горизонтальный штрек, в котором была проложена прочная прозрачная труба, ведущая ко второму кессону, где располагались створы для выпуска в воду подводных аппаратов и модули с исследовательской аппаратурой. Дно кессонов было прозрачным, и люди шли по нему как по иссиня-чёрной пустоте, пронизанной столбами прожекторного света.

Делегацию Воеводина встретили молодые парни в бело-оранжевых робах, с касками на головах. Они возились у дисковидных механизмов, меняли в них какие-то детали и трубки. Это были рабочие-проходчики, не относящиеся к свите высокопоставленных чинов, недавно спустившихся на дно шахты. На Воеводина они уставились с любопытством, но без особого удивления. В их понимании ситуации появиться в шахте могли только люди, имеющие право быть здесь.

– Особое звено, – брюзгливо буркнул Воеводин, покосившись на вышедших вслед за ним оперативников. – Гицгер здесь?

Парни переглянулись.

– Там они все, – указал на круглый в сечении коридор один из рабочих.

– Сколько их?

– Аж двенадцать персон, – усмехнулся рабочий. – Никогда столько не спускалось.

– А вы что делаете?

– Готовим к подъёму резаки, работа закончена.

– Оставайтесь на месте и не вмешивайтесь, что бы ни случилось.

Труба коридора оказалась чуть изогнутой и короткой.

Воеводин первым вышел в круглый зал кессона, остановился, окидывая интерьер зала оценивающим взглядом.

На прозрачном дне кессона стояли два глубоководных аппарата в форме блюдец с иллюминаторами. Под одним были открыты створки в подобии ванны – механизма для спуска судна в воду.