от освещенной части коридора прямо на него несутся гигантскими прыжками три большие обезьяноподобные фигуры.

— Скорее, Розка, не отставай! — чистейшим человеческим языком проорала одна из них другой, проносясь мимо Коли к лестнице. Чуть позади с настоящим обезьяньим улюлюканьем бежал кто-то покрупнее. Видимо, самец.

Коля протер глаза, потряс головой, надеясь избавиться от возможных галлюцинаций и, крадучись, отправился следом.

— Попались, птички! — раздалось из ближайшей комнаты первого этажа. Коля пригнулся и, прячась за валявшимся на полу хламом, заглянул внутрь. Спиной к нему в дверном проеме возвышался тот самый «самец».

— Пригнал! — радостно сообщил он находящимся в комнате товарищам.

При свете из окна пробегавшие мимо Коли минуту назад особи оказались вполне себе человеческими гражданками. Только ужасно перепуганными, распатланными и явно плохо соображающими. Они застыли посреди бывшего госпромовского кабинета, понимая только, что путь к двери закрыт, а впереди, нагло хохоча, топчут груду битого стекла сапогами два грязных оскалившихся бандита.

— Сумки на землю! Все! — сипло скомандовал один из них. Коле голос показался знакомым, но высовываться, чтобы вглядеться получше, Горленко не рискнул. — И польта тоже сюда кидайте. Я тебе заверещу! — видимо, предугадав намерения одной из жертв позвать на помощь, прохрипел бандит. — Вишь, какое тут стекло острое! Ща головы поотрезаю, как курям, так и кричать неохота будет.

Гражданки синхронно всхлипнули.

— Товарищи бандиты, — заговорила одна, — это какая-то ошибка. Мы обезьянок посмотреть хотели, мы… Мы бедные. Вам с нас взять нечего.

— Раз нечего, чего ревешь? — хмыкнул сиплый. — Бросай сюда шмотье и ступай себе. Мы не мокрушники какие, не обидим. Радуйтесь еще, что нам попались. Тут и похлеще личности ошиваются.

Теперь сомнений не было. Сиплый голос принадлежал Пиле — мелкому воришке, знакомому Коле еще по довоенным временам. Докатился, значит, до открытых грабежей? А сколько раз обещал завязать, негодник…

Несчастных гражданок, конечно, нужно было защитить. Но не идти же одному с голыми руками на двух бугаев? И Пиля, кстати, хоть и был мелкой шавкой, но с куском стекла в руках и правда мог быть опасен.

— Что встали? — терял терпение Пиля. — Делайте, как сказано, а то мордели разукрашу для профилактики.

Выжидать дальше было нечего. Была не была!

— Стоять, милиция! — зычно завопил Коля из-за двери. — Вы окружены! Всем на пол, руки за голову! Через пять секунд открываем огонь на поражение!

Акустика в пустом кабинете, к счастью, была с причудами, и голос Николая звучал как бы одновременно отовсюду. Хотя… Судя по тени, спина в проеме вздрогнула и отпрыгнула подальше от двери.

— Какая еще милиция? — угрожающе переспросил Пиля, еще не решаясь пойти проверить, но и в панику не впадая.

— Такая! — Коля уверенно встал в полный рост, схватив первую попавшуюся под руку палку. Приказу, как он увидел, подчинились только бедные гражданки: упали на пол, прямо в стекло. Их было жалко. — Ты, Пиля, мне сейчас за все ответишь. Сопротивление, как ты знаешь, бесполезно. Не будь я Николай Горленко.

— И правда Горленко! — В Пиле наконец сработали старые инстинкты. — Бежим, ребзя! — И, бросив все на свете, он сиганул в окно. Но тут же заорал: — Вот черт! Засада! Там Горленко, тут эти. Вали их! Все сюда!

Как оказалось позже, инстинкты подвели, и бандиты сделали неправильный выбор, предпочтя не связываться с Колей. Под окнами бандитов ожидал вовремя подоспевший милицейский патруль. Мальчишки были молодые, но втроем и с оружием. Повязать Пилину банду теперь было делом техники. Коля ринулся на подмогу.

Когда бандиты уже лежали на земле со связанными руками, Коля вспомнил про бедных жертв нападения.

— Не бойтесь, все позади! — прокричал он в окно. — Сейчас только показания дать надо! — Однако в кабинете никого не оказалось.

— Надеюсь, они сбежали по домам, а не пошли дальше искать приключений и макак, — хмыкнул Горленко. И покричал еще несколько раз для успокоения совести: — Гражданочки, милиция! Выходите!

Никто не отвечал. Что, вообще-то, могло повлечь за собой необходимость отпустить Пилю. Вот вам и работа ради благополучия гражданского населения!

— Докладываю! — В этот момент тот из патрульных, кто не был приставлен следить за бандитами, подошел к Коле. — Опанас Владимирович прислал вам помощь в нашем лице. Сказал разыскать и помочь. Мы только подошли, а тут такое. Лихо вы их прогнали и сцапали.

Коля даже растерялся, не видя никакой своей заслуги в задержании.

— Еще кого-нибудь будем тут искать? — спросил парнишка.

Горбенко окинул взглядом неприветливый Госпром.

— Не будем! — смирился он. — Этих взяли, и ладно. Айда в участок!

* * *

А в участке в это время, как оказалось, ожидали доставки только что обнаруженного Васька.

— Дурак-то дурак, — радостно хохотал Опанас, — а умнее некоторых. Как заветных своих обезьянок в зоопарке увидел, так сам к нам и пошел — жаловаться на злые слухи, обманывающие население и заманивающие бедных людей в ловушку к бандитам. Не полез самолично палкой бандитов разгонять, а как нормальный человек поспешил в милицию!

— Ему проще, — вздохнул Коля и залпом выпил воду из стоявшего на столе возле Опанаса чайника. — Тьфу, гадость! — поморщился и тут же извинился: — Какая есть, я знаю. Так вот, — продолжил он, слегка придя в себя. — Ваську проще — есть кому жаловаться. Когда ты сам милиция, приходится и палкой разгонять, — тут он вспомнил, что хорохориться не собирался, а вовсе наоборот, хотел поблагодарить: — Спасибо, в общем, что прислал подмогу. Хотя если бы сам со мной пошел, мне было бы спокойней.

— Спокойней ему бы было! — хмыкнул Опанас. — А если бы эти гады были вооружены? Не представляешь даже, как тебе повезло, что не нарвался на перестрелку. Не для того меня сестра и мама кормят и лелеют, — он снова затянул свое, но спохватился и перешел к делу. — Если бы я с тобой пошел, то дело не раскрыл бы, — хитро подмигнул он. — Кто изучил бы досье на Грайворонского? Кто звонок от твоей Светы тут принял бы? Кто, в конце концов, сообщил бы в ближайший к Госпрому участок приметы Васька и попросил бы отослать тебе на помощь патруль? А?

— Никто, — ошарашенно ответил Коля, почувствовав себя полным ничтожеством. Опанас, похоже, за последний час действительно хорошо поработал, в то время как Горленко ошивался невесть где и невесть для чего. — Выкладывай!

— Говорю же, все понял, дело раскрыл, — наиграно будничным тоном протянул Опанас. Но сжалился: — Начнем с того, что в деле Грайворонского черным по белому напечатано — авантюрист. Был когда-то уважаемым партийным работником, да проворовался. Чтоб избежать суда, подался в психбольные. В медицинском заключении четко сказано — болезнь симулирует. Если бы не война, под суд пошел бы,