Сердце бухнуло в груди, проткнутое иглой страха.

Вставать здесь на колени и давать ему то, что он получает от своих партнерш по съемкам — я не могу. Не хочу и не могу тоже, просто не осилю с его размерами.

Но и залететь в сорок два так себе перспектива.

Остается надеяться, что это не так-то легко.

— Рискнуть… — я не успела договорить, а он уже ворвался в меня сразу на всю длину, жестко нанизывая меня на себя. Стиснул пальцами мои бедра и принялся вбиваться без остановки, без длинных оттягиваний, не дразня, не раскачивая, как делал всегда. Он действительно использовал меня для собственного удовольствия, не заморачиваясь моим.

Но чем грубее он входил глубокими мощными толчками, тем сильнее я понимала, что мне это нравится. Что вот так с ним мне нравится тоже. Что тело мое откликается — и откликается горячим напряженным удовольствием, тяжелым, копящимся внизу живота, тягучим как смола. Оно разливается по всему телу, и едва выносимый горячий душ подпитывает его, обжигая кожу, заставляя кровь разносить этот пульс наслаждения до самых кончиков пальцев.

А еще я понимала, что в этом грубом, животном соединении прячется не замеченная за прежними изысканными играми животная тяга ко мне. Настоящее желание Дэрила — примитивное, первобытное желание иметь именно эту самку. Его руки жадно лапали меня, неаккуратно, порывисто прихватывая грудь, задницу, оттягивая голову за волосы назад, пока я не вскрикивала, и тогда он то ли рычал, то ли низко стонал и ускорял темп.

Я могла бы увидеть это и раньше — как увидела в тот день в фитнес-клуба «Националя». Но заморочилась, закружила сама себя комплексами, неуверенностью и страхами.

Дэрилу нужна была я. Он не говорил это словами, но его тело говорило это явно и недвусмысленно. Ярко, сильно, искренне. Настолько, что и мое откликнулось эмоциями, такими глубокими, что от скрутившей меня судороги оргазма, я просто разрыдалась, накрытая шквалом ответных чувств.

Едва ощутила, как Дэрил тоже вздрогнул, вышел из меня, как пролились на кожу капли спермы, тут же смытые горячими пальцами. Прекратился огненный дождь, поливающий нас сверху, покрасневшая влажная кожа чувствительно отозвалась на осторожные касания, когда Дэрил развернул меня и прижал к себе, нежно обнимая и поглаживая по волосам.

— Лили… Как ты? — шепнул он, но я только сильнее расплакалась, утыкаясь в его плечо. — Лили?

— Пожалуйста… — попросила я. — Пожалуйста, ты мог бы переехать в гостиницу? Дэрил?..

За дверями раздевалки было пустынно и тихо, только ходила по беговой дорожке какая-то девушка в наушниках, да гремели тренажеры в зале силовых. Наигрывала однообразная мелодия из колонок, администратор с дежурным тренером что-то смотрели на планшете без звука.

Словно не было грозы, что гремела буквально в двух метрах отсюда.

Словно внутри меня сейчас не звенело напряжение, готовое выплеснуться истерикой.

Мир тащился по своим рельсам обыденности, не обращая внимания на наши локальные трагедии.

Дэрил сходил за своими вещами и нагнал меня уже на лестнице. Мы молча дошли до дома, поднялись в квартиру. Я кусала губы, чтобы не начать кричать.

Каждое лишнее слово могло прорвать плотину моей воли — и тогда я бы высказала все! Ревела бы, признаваясь в любви, умоляла бы не бросать меня, забрать с собой, не трахаться больше ни с кем. Бросить работу, бросить дом, страну, переехать ко мне, жить, любить, спать со мной в одной постели.

Любить меня так, как я люблю его.

Может, он и любил.

Телом — точно любил, я почувствовала это сегодня.

Но мы оба взрослые люди.

Я давно научилась держать себя в руках и точно знаю, что еще никому и никогда такая истерика не помогала. Ни один мужчина не всплескивал после нее руками: «Ну что ж ты раньше не сказала, что ты ТАК любишь! Ну конечно, я откажусь от всего, что мне важно ради тебя». Если кто и готов был отказаться, то в совсем, совсем иных обстоятельствах.

Дэрил тоже наверняка знал все оттенки женских «люби только меня» и «брось порно ради меня». Не зря же все его отношения кончались так быстро.

— Ты точно решила? — спросил он, выкладывая ключи на полочку под зеркалом.

Он вообще принял мою просьбу очень спокойно.

Может быть, у него внутри тоже бушевала гроза.

А может — тихо лежала под звездным небом давно выжженная пустыня.

О чем тут говорить, если мы оба все понимаем?

— Да, — кивнула я, уходя на кухню.

Он собирался недолго, и с бронированием справился в рекордные сроки, не то что месяц назад. Даже такси вызвал сам.

На пороге, уже подхватив чемодан, обернулся и спросил:

— Сколько тебе нужно времени?

— Не знаю… — проговорила уже на последних остатках воли и гордости.

Когда за ним захлопнулась дверь, я не стала сползать по стене в слезах, сворачиваться клубочком и кричать в подушку. Все это был пройденный этап, я в это давно наигралась. Поставила чайник, достала заныканный в дальнем углу шкафа пакет с мармеладками и даже включила телевизор. Пусть себе бормочет.

Мозг крутил одни и те же мысли по кругу.

Но из букв «ж», «о», «п», «а» как обычно не получалось собрать слово «счастье».

Со дня на день Дэрил уедет на съемки в Москву. Я не смогу последовать за ним, мне никто не даст отпуск. Максимум возможного — прилетать на выходные, и то, за его счет.

Но он будет занят съемками и на выходных, нам останется не так много времени вдвоем.

Так зачем?

Ведь потом он улетит в Лос-Анджелес, и уже навсегда.

Зачем ему ждать ничем не примечательную сорокалетнюю женщину из России, если там будет на выбор сколько угодно роскошных девушек? Он быстро утешится.

Честно скажу — даже я бы утешилась, будь у меня на выбор пара десятков таких как Дэрил под рукой. Это в юности кажется, что больше уже никогда ТАК не полюбишь. А с годами выясняешь, что разбитое сердце лечится набором нехитрых приемов, включающих работу, еду, секс, алкоголь и друзей.

Это, кстати, только первая половина уравнения.

Вторая — то, что весь месяц я не делила его ни с кем. Притворялась, что он обычный мужчина, у которого могло быть какое угодно богатое прошлое, но оно лишь сделало его интереснее и богаче на вкус, как дорогое вино.

Если продолжать отношения — как угодно! где угодно! — мне придется принимать то, что ко мне в постель он приходит после того, как трахал другую женщину. Или женщин. Их запах уже смыт с его кожи, но осталась усталость и мое знание о том, что происходило час назад.

И если с усталостью я готова смириться — ведь надоест же и мне когда-нибудь этот бесконечный секс! — то знание никуда не деть.