Уже сейчас в груди жжет, стоит мне представить, что он так же прикрывает глаза, когда целует кого-нибудь другого, как прикрывал их со мной. И так же стонет, когда кончает.

Так странно.

Ведь с Володей мне это совершенно не мешало.

А с Дэрилом даже возбуждало! Пока мы общались только в интернете.

Пока он не стал… моим.

Засунув в рот малиновую мармеладку и запив ее чаем, я пошла в коридор за своим мобильником. На языке расплывалась в горячей жидкости вязкая и сладкая конфета, а я искала в закладках тот самый ролик. Обычно я параноидально стирала все следы своего пребывания на порносайтах, но однажды не удержалась, спрятала одно видео.

С Дэрилом, да.

Хотя в те времена я еще смотрела и на других прекрасных мужчин с большими членами.

Этот ролик был моим любимым, и я не хотела его потерять. Он выделялся даже среди работ Дэрила, которые всегда были больше про эмоции, чем про механику и сюжет.

Там все было очень просто — без ролевых игр или долгих подводок.

Начиналось с того, что он долго целовал очень юную девушку красивую с копной мягких каштановых кудрей. Сначала они просто сидели на диване, потом он ее опрокидывал и продолжал целовать, накрыв своим телом. Неприлично долго для порнухи даже не забирался под маечку — словно кто-то снял свою настоящую жизнь, настоящие отношения, где не надо торопиться переходить к долбежке, чтобы зритель не заскучал.

Он был нежен, даже когда уже проникал в нее — аккуратно, бережно, а она жмурилась и постанывала в те моменты, когда он входил на полную длину. Придерживала его за плечи, хныкала от того, какой он большой. И он приостанавливался, снова целовал ее, ждал, пока она привыкнет и дальше двигался, не торопясь.

Целовал ее спину, проводя влажную дорожку от шеи до крестца, гладил, успокаивал, шипел от удовольствия, когда наконец разгонялся.

А она задыхалась под ним от наслаждения, такого искреннего, что я даже не сомневалась, что актрисе в этот момент было по-настоящему хорошо. Она жалобно и очень мило просила Дэрила довести ее до оргазма, и он послушно выходил, чтобы ласкать ее языком. Дрожь ее тела подсказывала, что у него получилось.

Это было настоящее порно для девочек. Вроде бы тот же секс, но как-то больше про любовь.

Я от него не возбуждалась, а умилялась и пропитывалась пронзительной нежностью.

Сейчас, с малиновой мармеладкой во рту, я снова смотрела это видео.

Наблюдала, как Дэрил вроде бы старается на камеру, но при этом все равно делает очень много ненужных жестов: поправляет девушке волосы, трогательно целует в лопатку, заглядывает ей в лицо — и ловила, ловила в себе это чувство.

Ревности? Зависти? Жадности? Собственничества?

Что означало вот это ощущение сдавленности в груди?

Смогла бы я его пережить, если бы знала, что после того, как Дэрил кончит, он совершенно точно вернется ко мне? Он не пойдет поить эту девочку кофе или коктейлями, танцевать и флиртовать с ней — ведь это все делается для того, чтобы затащить в постель. Постель у них уже была, сейчас они получат свои деньги — и кто будет делать бесплатно то, за что платят?

Я налила себе еще чая, высыпала мармеладки и пересмотрела ролик еще раз. И еще.

Мармеладки, кстати, были очень вкусными

У зеленой был вкус тархуна. У желтой — лимонный. Оранжевая оказалась апельсиновой. А синяя — терпкой, как вино.

Прокручивая ролик раз за разом, я подмечала мелочи.

И каждая эта мелочь ложилась то на одну чашу весов: переплетенные пальцы, мимолетные поглаживания, поцелуи даже после того, как он кончил и уютные объятия пятнадцать долгих секунд до конца ролика.

То на другую: ей явно больно, но он все равно продолжал, он разворачивал ее бедра, чтобы зрителям было получше видно, шлепал, сжимал пальцы на бедрах, сдавливал горло — дежурными, автоматическими движениями, вразрез с тем, чего им обоим хотелось.

Что это?

Работа или жизнь?

Работа ведь тоже вызывает эмоции, даже если она не в порно. Можно ревновать и к таблице «экселя», если ей уделяют больше внимания, чем тебе.

Все время, пока я смотрела видео и дегустировала разноцветные мармеладки, телефон периодически вибрировал, получая сообщения.

Даже не отвлекалась. Кто бы ни был — подождет.

Но когда мне понадобилась пауза и новая чашка горячего чая, ворох уведомлений все-таки высыпался на экран.

Три сообщения от Дашки, что она хотела бы наконец пообщаться с родной матерью, два видеозапроса от Асель и потом суровое «Можешь не перезванивать, у меня лекция» от нее же, по одному звонку почти от всех приятельниц и девчонок с работы, пять пропущенных от Володи, семнадцать (!) от бывшего мужа и девять от… Марины.

Закон подлости: ляжешь днем поспать — позвонят все знакомые.

Захочешь пострадать — сразу всем нужна.

Пока я формулировала третью максиму, чтобы объяснить себе спам от бывшего и его зазнобы, телефон завибрировал и это опять была Марина.

Любопытство, конечно, не устояло.

Я нажала на кнопку ответа, но сказать ничего не успела.

— Добилась, сука? — выплюнула в меня трубка. — Отвадила, тварь? Радуешься, что вернула своего благоверного?

Ой, мать… Валерка эту идиотку бросил, что ли? Ой, дура-а-а-ак…

— Слушай, когда он к тебе уходил, я ж не звонила и не орала? — я очень сильно попыталась скрыть злорадство в голосе, но не уверена, что получилось.

— Потому что ты знала, что бесполезно! Что я выиграла!

— Как видим — нет… — задумчиво ответила я, слизывая сахарные крошки с последней мармеладки. Нажала на отбой, положила телефон экраном вниз и медленно, по слогам, произнесла вслух:

— Ах-ре-неть.

55. Пенза, магазин

Бывший муж идиот, лучший в мире любовник будет трахать не только меня, да еще и мармеладки кончились! Скажите, пожалуйста, разве пожилым сорокадвухлетним женщинам не положен рубильник с надписью «Рвануть, когда все достало»?

Ну раз я с завода вышла в неполной комплектации, придется хотя бы за мармеладками идти самой.

Было огромное искушение оставить телефон дома, но тогда пришлось бы искать кошелек с карточками, потому что я привыкла платить через него. Ну и, конечно, пока шла, мне успела залететь в голову дурацкая идея.

— Привет, Валер, — сказала я в трубку, рассматривая витрину с пятью десятками разных мармеладок: кислыми червяками, круглыми ягодами с вареньем внутри, желатиновыми мишками, вампирскими челюстями и пухлыми зефирками. — Что за фигня? Как ты баб своих воспитываешь? Думала, обошлось, твои любовницы мне ни разу не звонили с претензиями, что я мешаю вашему счастью, и тут на тебе!