– Блюдешь фигуру?

– Просто аппетита нет.

– А мы покушаем, да, Мирочка? – И она так нежнопотрепала подружку по плечу, что у Алины закрались кое-какие подозрения.

– Я бы и вина выпила, – сказала Мира, потеребив серьгув носу. – А ты как насчет красного сухого?

– Не против. – И Снежана переключила внимание на Алину:– А ты будешь?

– Нет.

– Не пьешь, не ешь... А с остальным как?

Пикироваться с Ганиной у Алины не было никакого желания,поэтому она бросила сухо:

– Может, сразу к делу перейдем?

– Да у нас с тобой вроде и дел никаких нет... Не понимаю, очем говорить.

– Зачем тогда на встречу согласилась?

– Посмотреть на тебя хотела. Я, конечно, видела тебя потелевизору и на фотографии в журналах пару раз натыкалась, но живьем... –Снежана окинула Алину внимательным взглядом. – Вынуждена констатировать,что выглядишь ты замечательно. Я-то думала, это фотошоп и умелая операторскаяработа...

– Теперь, когда ты удовлетворила свое любопытство, могу я утебя кое-что спросить?

– А по-моему, – вдруг влезла в разговор Мира, –ты, Снежа, сильно преувеличиваешь...

– Ты о чем, дорогая?

– Госпожа Валентайн, конечно, довольно привлекательна, но ужне так сногсшибательна, как ты расписывала.

– Ты говоришь точно так же, как мой бывший муж, –рассмеялась Ганина. – Когда-то давным-давно я вот так же расписала емуАлину, а он потом заявил, что я ее идеализирую... Девица, как девица, ничегоособенного, сказал он.

– Вот и я говорю.

– Только это не помешало ему ее в постель затащить.

– Эка невидаль! – фыркнула Мира. – Твой Малахов ниодной юбки не пропускал. И ко мне недавно приставал, да быстро по ушамполучил...

Алина слушала их и не могла отделаться от ощущения, что онатут лишняя. Или нет, не так. Она – пустое место. Ее будто не замечают. И этоАлину разозлило. Но она не могла доставить Ганиной такой радости, какдемонстрация своего бешенства, поэтому следующая реплика была брошенасовершенно спокойным тоном:

– Я знаю, что вы с Брехт объединили усилия. По одиночке-товам со мной тягаться слабу, вот и скооперировались.

– Макс проболтался?

– Он самый.

– Я так и думала, что не надо его посвящать...

– Брехт не устояла и рассказала обо всем любовнику.

– Хочешь сказать, что у них...?

– А я тебе говорила! – вновь влезла Мира. – Я жчую, когда между людьми что-то есть... Они начинают одинаково пахнуть. Не зряже говорят: снюхались.

– Так говорят не поэтому, дурочка, – нежно укорилаподругу Снежана. И Алина опять поймала себя на мысли, что между ними «что-тоесть».

Тут им принесли заказ, и барышни принялись за еду. Снежанаела вяло, ковыряясь в рыбе, будто перед ней не форель, а речная плотва, и в нейодни кости. А вот Мира поглощала свой обед с аппетитом, энергично орудуя вилкойи помогая себе не ножом, а хлебом, который потом макала в подливку и отправлялав рот. В ее манере было много детского, и Алине подумалось, что Снежана вчем-то очень похожа на нее саму. По крайней мере, в выборе партнера (а в данномслучае – партнерши, сомнений у Алины больше не осталось) огромную роль сыгралнереализованный материнский инстинкт.

– Ты что так плохо ешь? – спросила у подруги Мира истянула с тарелки Снежаны кусочек рыбы. – Не нравится, что ли?

– Нет, очень вкусно. Но ты же знаешь, какой из меня едок.

– Да уж... – Мира уставилась на Алину круглыми каримиглазами и добавила: – Вы не думайте, что она такая упитанная, потому что естмного. Это ее из-за гормонов расперло. Пила их, чтобы забеременеть и выноситьребенка, но не вышло... А килограммы никуда не делись. Что меня лично толькорадует.

– Давно вы вместе? – не сдержала любопытства Алина.

– Давно, – ответила Снежана. – Около пяти лет.

Алина присвистнула. Пять лет – долгий срок. А если учесть,что развелась Ганина только три года назад, то получалась забавная петрушка.

– Знаю, о чем ты подумала, – заметила Снежана. –Да, мы начали встречаться, когда я еще была в браке.

– Потянуло на девушек?

– Разочаровалась в юношах. Благодаря тебе. А с Мирой мыочень тесно общались – я ее тренировала, много времени проводили вместе. И нетолько на корте. Когда мне было особенно плохо, она меня утешала... – ТутГанина спохватилась и свернула свои откровения: – Хотя все это тебя некасается, закроем тему.

– А, между тем, это меня в некотором роде касается.

– Каким же образом?

– Моя покойная домработница, по некоторым данным, тоже быланеравнодушна к барышням.

– Да нас таких много, – широко улыбнулась Мира. –Кстати, как ее звали? Может, мы знакомы... Если она на наших тусовках бывала, ямогу ее знать.

– Светлана Абрамова вряд ли на них ходила.

Мира задумалась.

– Нет, имя мне ни о чем не говорит. А тебе? –обратилась она к Снежане.

– А мне – да.

И Мира, и Алина воззрились на Ганину с большим удивлением.

– У Ольги Брехт есть знакомая Света Абрамова, но не думаю,что речь идет о покойной домработнице Алины. Совпадение, скорее всего.

– Откуда она ее знает?

– У Ольги брат рецидивист. В декабре он выходит. Только врядли долго на свободе задержится... Гнилой мужик. Хотя Брехт ему дом купила,небольшую лесопилку, а он, как тот волк из пословицы, все смотрит, сволочь, нетуда, куда надо... – Снежана осуждающе покачала головой. – А уСветланы Абрамовой муж сидит вместе с Олиным братом. Женщины как-то в тюрьмевстретились, когда на свиданку ездили, и стали общаться.

Алина хотела задать еще несколько вопросов, но Снежана,закончив трапезу (на тарелке осталось еще много еды, но она ее отодвинула),решила взять быка за рога:

– Алина, давай ты скажешь мне наконец, зачем явилась, и мыразойдемся. А то у меня дел полно...

– Я хочу предложить вам мировую. И узнать, какие условия васбы устроили.

– Ну... так неинтересно… – протянула Ганина.

– Зато мудро. Война, которую вы мне объявили, ни к чемухорошему не приведет. Пострадаю ведь не только я, но и люди, работающие в моейкомпании.

– С каких пор ты думаешь о ком-то, кроме себя?

– К тому же, – продолжила Алина, пропустив замечаниемимо ушей, – не факт, что именно вы одержите верх. Предупрежден, значит,вооружен, и я могу считать себя защищенной как минимум противовоздушнойобороной.