– Нет, спасибо, я пока не готова выйти из дома.

– Я подожду.

– Макс, езжай уже, а?

– Дистанцируешься от меня... Почему?

– Ты как-то уж очень поспешно пытаешься со мной сблизится...Зачем?

– А ты еще не поняла?

– Все же надумал стать шпионом в стане врага?

Макс посмотрел на нее с укором и после паузы проговорил:

– Я хочу быть с тобой. Хочу вернуть все назад. Хотя нет, не так...Вернуть ничего нельзя, надо начать сначала. Как с чистого листа.

– А это сделать еще сложнее.

– Но можно ведь попытаться?

– Не вижу причины.

– Ты серьезно? – нахмурился Малахов.

– Более чем.

– То есть у тебя никаких чувств ко мне не осталось?

Алина видела, что Макс ждет от нее опровержения. Как минимумответа: «Нет, конечно, остались». А возможно, какой-нибудь банальности, типа:«Ты для меня всегда будешь первым и самым лучшим...» Бальзамом на душупролилось бы признание в любви. Да только Алина не собиралась тешить егосамолюбие. Она не верила Малахову. Ни на грош не верила! Да и не чувствовала кнему ничего. Впервые за долгие годы...

«Освободилась!» – возликовала Алина мысленно. И тут вдругпоняла, что выжженная пустыня, которая была внутри нее, уже не так безжизненна.То здесь, то там, сквозь пепел, проклевывалось нечто свежее, жизнеспособное...Еще не любовь, но надежда на нее... И тот уголек, что был на месте сердца,начал раскаляться и ало пылать...

– Почему ты молчишь? – капризно спросил Макс. – Ипочему у тебя такое лицо, будто ты впервые меня видишь?

– А ведь правда... – задумчиво протянула Алина. –Как будто впервые.

– Ладно, не будем больше! – Малахов сдернул полотенце истал быстро одеваться. – Какая-то ты сегодня странная. Точно не в себе!

Облачившись, он сунул в карман мобильник и подошел к Алине,чтобы поцеловать. Та подставила щеку.

– Пока, – бросил Макс, едва коснувшись еегубами. – Я позвоню.

И ушел.

Когда за Малаховым закрылась дверь, Алина облегченновыдохнула и пошла варить себе кофе.

В офис Алина прибыла в начале одиннадцатого. Могла бы ираньше, но решила не торопиться.

– Доброе утро! – поприветствовала начальницу секретаршаЭля. – Кофе или чай?

– Чай, – ответила Алина и удивленно воззрилась наЭльвиру. – Что с тобой сегодня? Захворала, что ли?

– Нет, я в порядке.

Только тут до Алины дошло, что девушка убрала наращенныересницы, и ее глаза без них казались больными.

– Знаешь, что, Эля... Пойди-ка наклей свои стрекозиныекрылья назад. С ними тебе лучше.

– Но это в салоне делается... А туда еще записаться надо. Даи денег стоит немалых.

– Тогда запишись и топай. Деньги на процедуру выпишешь вкассе.

– Я в обед, хорошо? – просияла Эля.

– Хорошо. А теперь чай тащи.

Радостная Эльвира поскакала к закуточку, где у нее стояличайник, чашки и прочее. Но на полпути остановилась, обернулась и взволнованноспросила:

– А вы в курсе, что один из наших директоров в аварию попал?

– Нет. Кто именно?

– Я фамилии не знаю. Но он в центральном фитнес-клубедиректорствует.

Алина мысленно пробежалась по списку клубов и ихначальников, и ее как током ударило. Тот, что Эля назвала центральным,находился на Кутузовском проспекте и считался крупнейшим и самым доходным средимосковских. А директором в нем был Давид.

– Что с ним случилось?

– С мотоцикла, говорят, упал.

– Серьезно расшибся?

– Я не в курсе.

– А кто в курсе?

– Спросите у Руслана Каримовича. Именно ему утром звонили изцентрального клуба.

Алина развернулась на каблуках и направилась к кабинету брата.Не дойдя до двери, остановилась – услышала, как Руслан разговаривает потелефону, и навострила ушки.

– Я же просил не звонить мне в то время, когда я наработе, – шипел родственник в трубку. – Неужели это так трудно? Меняже подслушать могут...

Алина тут же спряталась за шкаф, порадовавшись тому, чтосекретарши Руслана нет на месте и ее присутствие здесь некому обнаружить.

Брат выглянул в приемную, осмотрелся и вернулся в кабинет,оставив дверь приоткрытой, чтобы услышать, если кто явится.

– Говорите скорее, пока никого нет, – выпалил Руслан истал слушать. Через несколько секунд взорвался: – Нет, постойте, я тут ни причем! Это вы прокололись! И, между прочим, я пострадал... Что? Нет, она неподозревает. Меня, по крайней мере, точно... Но вообще дело дрянь. Она частногодетектива наняла зачем-то, и теперь довести начатое до конца будет крайнесложно...

Алина поняла, что речь идет о ней, и сердце ее екнуло. Какоедело Руслан собрался доводить до конца? Неужели решил избавиться от нее?

«А что? Очень даже вероятно... – поразмыслилаАлина. – Руслану от моей смерти прямая выгода. Не зря Майкл записал его вглавные подозреваемые – невзирая на излишний романтизм и неприспособленность кжизни, он очень неплохо разбирается в людях, чувствует их. Сколько раз я слышалаот него – с таким-то господином не надо связываться. И всегда попадал в точку:тот человек оказывался ненадежным, а я запоздало понимала, что должна былаприслушаться к мнению Майкла. Причем со временем он становится все болеепроницательным. Уж не знаю, в годах ли дело или в пережитых страданиях… АРуслан Майклу никогда не нравился. Гнилой он, говорил. И жестокий, несмотря нанапускное добродушие. Да, дела ...»

– Когда, вы говорите? – услышала Алина очереднуюреплику брата и стряхнула с себя задумчивость. – Нет, вряд ли получится.Надо пока затаиться. Пусть все уляжется, а потом... У меня есть план. Устранимее в пять секунд, так что комар носа не подточит...

И тут, в самый неподходящий момент, из коридора послышалсяголос возвращающейся секретарши Анны. Алина прыжком выскочила из-за шкафа,приземлившись аккурат возле двери. Выглянувший из своего кабинета Руслан решил,что сестра только вошла.

– Здорово! – воскликнул он. Телефон в его руке слегказадрожал. – Заходи, я сейчас, – сказал Алине. И затем в трубку: –Значит, мы договорились насчет тренажеров, да? Скидку делаете, как и обещали,двенадцать процентов? Отлично, созвонимся.

Руслан убрал телефон и выжидательно посмотрел на сестру.Алина видела, что он боится. Его глаза блуждали, а губы подрагивали.