к этому относиться? Отдаться невиданному зову и радоваться или, проклиная небесную кару, ненавидеть каждый новый день?

      За окном начал моросить дождь, нагоняя тоску. С каждой минутой на улице становилось все безлюднее, ведь каждый, спеша домой, мечтал, укрывшись теплым пледом, смотреть «Гарри Поттера» или читать «Собор Парижской Богоматери», наслаждаясь слогом Виктора Гюго, совершенно ни о чем не беспокоясь, разве что о завтрашних лужах и грязных ботинках.

Осень. Данетт вообще не любила это время года за то, что оно ущемляет человека, отбирает у него часть свободы. Летом народ волен. Дыша полной грудью, любой имеет право гулять дни и ночи напролет, плавать в бассейне, ходить на пикники, в парки, кататься на велосипеде, ездить в туристические походы, возиться в палисаднике, запускать воздушного змея, любоваться звездным небом, сидя на краю крыши. А зимой или осенью и нос из дома лишний раз не хочется высовывать. Все, что человек делал летом с такой охотой, становится не приятным, а мучительным зимой. Разве это не ущемление?

– Эм… Нетти, твои родители зовут нас на чай. Спросим сейчас? – предложил Рей, заглянув в комнату.

– Уверен, что мы ничего не испортим?– с сомнением спросила девушка, встав с кресла.

– Сейчас или никогда?

– Ну, хорошо. Если что, всю вину я скину на тебя, – улыбнулась Данетт.

      За чаем Лили и Лэрри без умолку шутили о походе в налоговую инспекцию. Ребята никак не могли подобрать момент, чтобы начать разговор на нужную им тему. Лэрри, налив очередную чашечку кофе, уже не шутил, а возмущался дерзости одного из своих подчиненных. Некий Филипп Уильямс не принес отчет на сегодняшнюю конференцию, еще и нагрубил мистеру Коллинзу. Нетт и Эдриан терпеливо слушали, цедя чай сквозь зубы, чтобы он не закончился раньше времени, но темы для разговора у родителей не прекращались, поэтому Нетти перешла в наступление, прекрасно зная своих родители и их любовь потрепать языками за столом.

– Да, у вас очень сложная работа, – сказала Нетт, мельком взглянув на Рея. – А о мистере Моррисе нет никаких новостей? Сами понимаете, Эдриану важно знать.

– Да, дело немного продвинулось, – кивнула миссис Коллинз. – И, слава Богу, наши догадки лишь подтвердились, – ободряюще улыбнулась женщина. Лица ребят тут же оживились.

– Понимаете, Джек действительно планировал поджог и у него был план фермы, графики и наводки. У нас в офисе хранились ксерокопии этих документов, которые украли, когда же оригиналы по-прежнему лежат у Джека в сейфе. Это значит, что настоящий преступник, украл ксерокопии и совершил преступление по плану Джека. Доказывает немного, но мы повозились с этой зацепкой, и полиция взяла ее себе на заметку, – сообщила Лили.

– Еще те документы, которые ты, Эдриан, принес мне, помнишь? Их тоже украли, – сообщил Лэрри.

      Нетти невольно вспомнила тот день, когда впервые осталась наедине с Реем, как он впервые обнял ее, и как девушке было мерзко от его прикосновений. С того дня изменилось слишком много. Девушка взглянула на Морриса, и ей на секунду показалось, что он думает о том же самом.

– Единственное, совершенно не понятно, кто же украл бумаги и устроил такой жестокий поджог, – заключила Лили.

– А главное – зачем, – добавила Нетт.

– И что теперь? Когда отца выпустят? Мне надоело стеснять вас, – спросил Эдриан.

– Ты не стесняешь нас! – чуть ли не возмущенно воскликнула миссис Коллинз, всплеснув руками. Гостеприимство Лили можно назвать ее хобби, поэтому реакция женщины вполне оправдана, как у человека, чье любимое занятие осквернили.

– Я не могу дать точный ответ, когда его выпустят. Главное то, что, если полиция до сих пор сомневается в невинности мистера Морриса, мы можем с уверенностью сказать, что он не виноват, – заметил Лэрри. – А раз Джек чист, его никак не могут посадить.

– А Бейкеры и Мартины как поживают? – наигранно спокойно спросила Данетт.

– Не знаю. Пока что от них ничего не слышно, – ответила Лили, откусив тост.

– Знаете, мы планируем помирить мистера Морриса и Мартинов…

– Нет, дорогая. Я не хочу вас огорчать, но это плохая идея, – заверила миссис Коллинз. – Вы не первые, кто решил сделать это.

– Все же, если у вас есть план и мы можем как-то помочь, выкладывайте, – смилостивился отец, увидев, что слова мамы расстроили Нетти.

– Раньше они дружили, – сообщил Рей, – поэтому шанс есть. Может, вы нам расскажите, почему помогаете папе?

– А чем это поможет? – спросила Лили, насторожившись.

– Такая информация даст нам больше сведений и о Мартинах, и о Моррисе, – ответила Нетт.

– Слишком запретная тема, не для детских ушей. Думаю, что ваши умы еще не созрели для такой серьезной тайны, – сказал Лэрри, слегка улыбнувшись уголком губ.

– Папа, думаешь, наше дело менее серьезное? Помирить две самые враждующие семьи города не так легко, и требуется вся имеющаяся информация, – ответила Данетт.

– Не стоит говорить на эту тему. Но обижаться на нас не вздумайте. Это тайна известна только нам, мэру и враждующим семьям. Почему мы должны рассказывать об этом вам?

– Потому что нам надо знать не только для примирения, но и для решения одной задачи, – уклончиво ответил Рей, поглядывая на Нетти, словно спрашивая одним взглядом, стоит ли говорить о тайном сумасшедшем.

– А вот тут не смешно, – нахмурилась Лили. – Вы ввязались во что-то плохое? Опасное?

– Что ты? – махнула рукой Нетт, но нервный смешок выдал ее.

– Здесь явно что-то не так, – сощурился Лэрри. – Вскрывайте карты.

– Обещаете никому не говорить и не пугаться? – выдохнула Данетт, пытаясь собраться с мыслями.

– Твои слова сами по себе не могут не пугать, – заметила миссис Коллинз. – Но, как твои родители, мы примем все. В конце концов, сколько бы мы не шутили, прекрасно понимаем, что ты, увы, уже не ребенок.

– Мам, пап, мы расследуем убийства, – на одном дыхании выпалила Нетти.

– А ведь я говорил, – самодовольно сказал Лэрри жене.

– Мы догадывались, дорогая, – мягко ответила Лили. – Сами не заводили разговор, ведь ждали, когда вы решитесь открыться. Мистер Пакенсон не раз наведывался к нам, рассказывая о ваших вылазках. Последний раз мы виделись с ним сегодня. Роберт очень возмущался, что вы рылись в архиве.

– Да? – облегченно вздохнул Эдриан. – И вы это одобряете? Мы были уверены, что вас это расстроит, вы начнете волноваться.

– Конечно, мы не в восторге, но ведь вы делаете доброе дело, таким образом чтя память Смитов, учительницы, помогая городу. Не