– Папа, это моя подруга Софи. Она на пару месяцев сняла квартиру Беллы над кондитерской. Она приехала из Англии. Софи, мой отец, Росс.

– Из Англии. Из Лондона? – С совершенно очаровательной улыбкой, словно последних десяти минут не было и в помине, Росс сделал шаг вперед и пожал ей руку. – Это значит, что ты любишь джин? У нас есть отличный выбор, не так ли, Селин? Думаю, коктейль с ревеневым сиропом будет особенно хорош.

Внезапная перемена в тоне, атмосфере и в лице матери Тодда, которое совершенно преобразилось, когда его озарила любезная улыбка, выбили Софи из колеи.

– Я… э-э… да, – промямлила она в полной растерянности.

– Отлично, отлично. – С невозмутимой и довольной уверенностью Росс поманил ее и Селин в гостиную. – Пойдемте, выпьем перед ужином.

Диваны в гостиной служили скорее для стиля, чем для удобства, и Софи приходилось сидеть очень прямо, сжимая свой бокал с джином, пока мирно текла светская беседа. К счастью, годы воспитания дали о себе знать, и на выручку пришла вся великосветская выучка, которая позволила преодолеть встречные подводные течения.

– Тодд, не мог бы ты спуститься и сказать повару, что мы будем готовы к ужину через двадцать минут?

– Я думал, ты уже…

– Тодд, делай, как тебе говорит мама.

Несмотря на отрывистый приказ, Тодд медленно поднялся и неторопливо вышел из комнаты. В дверях он бросил на Софи быстрый тревожный взгляд, и она ответила ему ободряющей улыбкой.

– Селин сказала мне, что ты работаешь… – Росс выдержал паузу, как будто одно это само по себе скверно, а после добавил: – Что ты коллега Тодда по журналу. – Он и его жена сидели бок о бок, внезапно объединившись во властной позе, которая напомнила ей официальные исторические семейные портреты. Она решила, что сделали они это подсознательно.

– Так и есть.

– И чем же ты занимаешься? – спросил Селин.

– Я пишу о еде. – Софи улыбнулась, излучая безмятежность.

– Как интересно. – Селин подалась вперед, ее глаза блеснули внезапным алчным интересом. – Значит, ты все знаешь о модных тенденциях в еде? Что станет писком в ближайшее время?

– Наверное, – сказала Софи. – Я встречаюсь со многими людьми в ресторанном бизнесе, поневоле слышу разное.

– Отлично, потому что я так устала от киноа и ягод годжи.

– Пожалуйста, скажи, что снова можно есть мясо, – весело вклинился Росс, его лицо вдруг озарила веселая улыбка, что тут же напомнило Софи Тодда. – Нет, я не жалуюсь, Селин знает, как вести хозяйство. – Он сделал гордое лицо и с нежностью посмотрел на жену. – Все знают, что она устраивает лучшие на свете вечеринки. Люди любят приходить сюда на ужин.

– Брось, Росс, дорогой. Я уверен, что ты преувеличиваешь. – Селин накрыла ладонью его руку, и свет упал на россыпь бриллиантов на ее обручальном кольце.

Софи постаралась сделать серьезное лицо, надеясь ничем не выдать своего изумления. Десять минут назад они, казалось, готовы были убить друг друга.

– А вот и Тодд.

– Шеф говорит, что будет подавать сейчас.

Селин закатила глаза и вздохнула с обаятельной миной, мол, «ну что тут поделаешь».

– Он просто несносен. Мы терпим его только потому, что он готовит как ангел, но у него есть ужасная манера забывать, на кого он работает. Но… – она устало провела рукой по лбу, и Софи пришлось плотно сжать губы, чтобы не рассмеяться, – такую цену приходится платить за величие.

– А цену я плачу немалую, – добавил Росс. – Он самый высокооплачиваемый повар на острове. – Последнее прозвучало с напыщенной гордостью.

Они прошли в столовую и сели за накрытый, как на банкет, стол. Несмотря на то что их было всего пятеро, на столе красовались полный набор хрустальных бокалов, богато украшенные столовые приборы (на вид из позолоченного серебра) и дамасские салфетки, изысканно сложенные в золотые кольца в форме лаврового листа.

Малахия с большой помпой внесла первое блюдо – деликатно приправленный шафраном бульон с мидиями, и Софи пришлось признать, что шеф-повар действительно был гением.

– Что ты чувствуешь на вкус, Софи? – спросила Селин, наблюдая, как она задумчиво делает большой глоток.

– Фенхель? Сливки?

– Да! – Селин от восторга захлопала в ладоши. – Ты свое дело знаешь.

– Рад, что на сей раз ты припарковал свою задрипанную машину подальше с глаз, – вклинился в их диалог голос Росса, и в звоне столовых приборов о фарфор повисли явная пауза и ощутимая тяжесть.

Тодд спокойно посмотрел на отца и продолжил есть.

– Это говорит о том, что ты наконец-то повзрослел. Могу ли я предположить, что ты готов одуматься и рассмотреть возможность оплачиваемой работы?

Тодд сжал губы.

– У меня уже есть оплачиваемая работа. Я получаю зарплату каждый месяц.

– Мелочевка. Тебе нужно приобрести корпоративный опыт. Я разговаривал с Уэйном Фуллертоном…

– Папа, я не собираюсь работать в коммерческом банке. Ни сейчас, ни когда-либо.

– Ты же понимаешь, что то, что ты делаешь, отражается на мне? Ты выглядишь легковесным. Вечеринки – это не работа для мужчины.

– Росс, – вмешалась Селин. – У его знакомых на Манхэттене отличные контакты, он заводит связи. Не далее как в прошлом месяце Джойс Уэйнерберг сказал, что они с мужем видели Тодда на благотворительном вечере в Гуггенхейме.

– Отлично, и когда он собирается пустить в ход эти связи? – Росс вперился взглядом в Тодда. – И какой же пример он подает Марти? Мальчишке наплевать на оценки. Он видит, как старший брат слоняется по городу. Где тут для него стимул преуспеть? Неудивительно, что все промежуточные экзамены он сдал на тройки.

Голова Марти поникла.

– Да, я о тебе говорю.

– Папа, сомневаюсь, что сейчас подходящее время для этого разговора, – твердо сказал Тодд.

– Да, ты прав, – сказал Росс. – Давайте поговорим о мальчиках Уэйна Фуллертона. Старший только что поступил в Гарвард. Тот, что помладше, набрал на экзаменах самый высокий балл за всю историю штата. Внук Джойс Уэйнерберг получил стажировку в «Голдмэн Сэкс», а ее внучка играет на виолончели в Нью-Йоркском симфоническим оркестре.

– Их девочка так талантлива, – вставила Селин. – А внук, кажется, получил стипендию в Принстоне?

– Я думаю, что да.

Софи поймала взгляд Тодда. Почему он не рассказал им о своих наградах? На полке за его столом их стояло несколько. Он был талантливым журналистом, и несколько его больших статей были перепечатаны «Нью-Йорк таймс».

Росс и Селин продолжали перечислять супердостижения отпрысков различных своих друзей и знакомых, и Марти, казалось, все больше съеживался на стуле.

– Ух ты, это выглядит потрясающе! – восторженно воскликнула Софи, когда внесли главное блюдо. – Я уже много лет не ела турнедо из говядины. Это же классическое блюдо. Знаете ли вы, что оно было создано в честь итальянского композитора Россини?