– Владик столярничал, малярничал, чинил проводку – словом, был настоящим «самоделкиным», – невозмутимо продолжал Башмачков. – К старшим классам он понял: своим горбом больших денег не заработаешь. На излете советской власти Владик вместе с писательскими сынками поставил на поток спекуляцию дефицитными томами из «Книжной лавки писателей». Вскоре началась перестройка, и первые серьезные деньги, заработанные продажей книг, оказались очень кстати. Теперь можно было их легко легализовать. В то время никто не интересовался происхождением денег, да и налоги мало кто платил. Оставалась совсем малость – с умом вложить денежные средства, чтобы заработать солидный капитал. Всерьез развернуться Волков смог только в нулевые, когда началось массовое жилищное строительство. Наш герой открыл крупный девелоперский бизнес. Наконец ему в руки потекли крупные суммы, однако этого было Волкову мало. Его аппетиты росли не по дням, а по часам. Волков не достроил несколько многоэтажных домов – и в итоге сотни обманутых дольщиков остались без крова. Однако это помогло бизнесмену удвоить капитал. Какое-то время подобные «шалости» сходили нашему герою с рук. Но в один не прекрасный для Волкова день, когда приближались очередные выборы, «наверху» решили показательно судить одного из аферистов-девелоперов, чтобы хоть на время успокоить обманутых инвесторов.

Волков провел в колонии всего полтора года. Там он познакомился с серьезными людьми из теневого сектора экономики, разумеется, с криминальным прошлым. Новые приятели просветили его, как в нашей стране устроена власть. Владислав понял, что депутатский мандат – защита от любых «наездов» налоговой службы и алчных конкурентов. Однако вскоре Волков выяснил: избраться депутатом с судимостью вряд ли возможно. И тогда Владислав Петрович пошел ферзем. Он решил изменить судьбу и стать другим человеком. Женился на женщине изрядно старше себя, взял ее фамилию, сделал небольшую пластическую операцию, чтобы изменить внешность. Это был лишь первый этап серьезной подготовки. Затем Волков предложил своей давней подруге и одновременно известной писательнице Станиславе Ильинской провести литературный конкурс. Со стороны все выглядело достаточно невинно: конкурс на написание биографии малоизвестного героя. У Волкова были на это свои резоны. Общаясь с писателями с детства, Владислав твердо усвоил: что напишешь о человеке – тому и поверят. Надо лишь на время оградить участников семинара от интернета и внешнего мира. Ненадолго, всего на две недели. Писатели неожиданно запротестовали, и полностью изолировать их от информации удалось всего на несколько дней. Ну, а дальше все пошло, как по маслу. Написать вымышленную биографию вымышленного героя – для опытных литераторов, пожалуй, нет ничего проще…

– Довольно, – сказала Станислава Сергеевна. – суть мы поняли. Ваша цель – устроить здесь скандальчик с целью пиара. Нам только несанкционированных протестов в Дуделкино не хватало. Предлагаю проветрить зал и сделать перерыв на десять минут.

Интуиция не подвела Машу Кармашову. Писателю Юлиану Мефодьевичу требовалась молодая секретарша не только для работы с бумажками. Липкие объятия советского классика не оставляли в этом никаких сомнений. Оставалось дождаться подходящего случая, чтобы окончательно в этом убедиться.

В тот день Юлиан Мефодьевич проводил жену в Москву, встрепенулся, как молодой петух, и вскоре опять помчался на станцию: встречать своего секретаря «для работы с документами». Всю дорогу от платформы до дачи он болтал не умолкая, развлекал Машу анекдотами и рассыпался в комплиментах. В столовой их ждал накрытый стол – с кофейными чашечками и двумя хрустальными бокалами. На тарелочке лежал сыр «Виола» и сырокопченая колбаса – эти деликатесы в то время давали только в праздничных заказах. В маленьком ведерке охлаждалась бутылка шампанского, а в вазе гостью ждала клубника, на которой еще не обсохли капельки воды. Маша удивилась: и когда только шеф успел столь основательно подготовиться к «работе с документами»?

– В честь чего праздник? – Маша сделала невинные глаза, хотя все поняла с первого взгляда. Все же она никогда не была дурой.

– В честь нашей замечательной даты. – Юлиан Мефодьевич изобразил торжественное лицо и приосанился. – Машенька, ты у меня трудишься уже полгода. Я же не слепой! Вижу, как ты стараешься. Быстро и толково отвечаешь нашим корреспондентам, рассылаешь мои письма в издательства, общаешься с моими редакторами… В общем, мне повезло с секретарем, и надо это немедленно отметить.

– А давайте! – согласилась Маша не жеманясь.

Юлиан Мефодьевич разлил по первой, выпил и взглянул на Машу этаким молодцом. Затем крякнул и ухватил девушку за острую коленку. Ладонь его по-прежнему была влажной, и Маше сделалось противно. К постоянным липким хватанием шефа за плечи она уже привыкла, но коленки – дело куда более серьезное. Маша поняла, что вот прямо сейчас события помчатся с быстротой скорого поезда, обогнавшего ее электричку на Киевской железной дороге.

«Знала, для чего приехала! Глупо играть в невинность в домашнем «борделе»».

Маше захотелось скорее закончить комедию, и она начала демонстративно раздеваться, словно собиралась показать стриптиз. Ее была нервная дрожь, поэтому получалось не слишком умело и элегантно.

Для начала она стянула блузку и оказалась в красном бюстгальтере. Шеф взглянул на ее бледное тело с прыщиком на спине, маленькую девичью грудь под кружевом, покраснел, засопел и принялся расстегивать брюки…

И тут случилось страшное. На крыльце послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге возникла Ирэна Эдуардовна. Она окинула изумленным взглядом стол с недопитым шампанским и фруктами, Машу в красном бюстгальтере и короткой юбочке, а также собственного супруга. Тот молча прыгал в одной брючине и безуспешно пытался натянуть вторую. Все вещдоки преступления были налицо.

– Рэночка, ты что, вернулась? – более нелепого вопроса Юлиан Мефодьевич не смог бы придумать, даже если захотел бы. Супруга стояла в проеме двери, словно сама Судьба.

– В электричке я вспомнила, что забыла дома кошелек. Впрочем, это мелочи жизни. Кое-кто, похоже, забыл совесть!

– Лапуля, это не то, что ты подумала! Мы с Машенькой работаем с письмами! – пролепетал супруг, застигнутый на месте преступления.

– Ах ты, дрянь! – заорала супружница и, подскочив, влепила Маше пощечину. – вот как ты с письмами работаешь! – Она подскочила к девушке еще раз и ударила ее сумочкой с железным замочком по голове.

– Эй, мадам, вы чего! – закричала Маша. – Совсем рехнулись! Замком по башке! Своего мужа бейте. Это он меня сюда притащил.

– Увольняй эту сучку немедленно! – потребовала жена у Юлиана Мефодьевича. – Чтобы духа этой секретутки здесь больше не было!

Маша рассвирепела от несправедливого обвинения и пошла с козырей.

– Это я сучка? – завизжала девушка. – Ваш муж только что пытался меня изнасиловать! Она с силой ущипнула себя за грудь, на которой расплылось красное пятно, а потом с размаху стукнула верхней частью руки об угол стола.