Ульяна лишь изредка поднимала голову и моргала, чтобы отдохнули глаза, а потом вновь углублялась в чтение. За это время в библиотеку наведывались Кимико и Джо, а через пару столов от нее устроился Марк, ероша длинные светлые патлы и то и дело вздыхая: гранит науки оказался тверже, чем он рассчитывал. Впрочем, ей было не легче. От таких новостей голова шла кругом.

Дочитав статью, Ульяна дрожащими пальцами нажала следующую внутреннюю ссылку — «измененные». Существа, которые так себя называли, произошли от людей. Точнее, получались из людей, заражением через кровь, которое превращало их в монстров. За долголетие и силу они расплачивались боязнью солнечного света, а пить кровь было жизненной необходимостью. Измененные полностью сохраняли человеческий облик, поэтому при должной осторожности выследить их было невозможно.

— Уль’ана, слушай… Аааа, измененные. Забавная тема, хотя иногда жуть берет. Никогда не представляешь, что жило рядом с тобой все эти годы, правда? Хорошо, что они все повымерли из-за Чумы.

Она подпрыгнула на стуле. Марк облокотился о спинку, глядя через ее плечо. Уголок губ презрительно дергался, словно иллюзионист увидел таракана. Он сносно говорил по-английски, но всегда коверкал ее имя. Обычно его произношение казалось забавным, но сейчас ей было не до смеха.

— Вы их уже проходили? Орден и все такое?

— Ага. Это новая история. Измененные появились три тысячи лет назад, а закончились совсем недавно. Орден справлялся с молодыми измененными, но старшее поколение крошило их, как солдатиков. Потом орденцы откопали Город Отшельников — я сейчас убей не вспомню, как они на него вышли, но этот чудик, Дюпон, привел туда отряд, поэтому его именем назвали металл. Металл, который мешает пробужденным использовать силу, оказался смертельным для кровососов. Представляешь?! После этого началось настоящее мочилово!

Ульяна похолодела. Не столько от небрежности в голосе Марка — похоже, его интересовала только техническая сторона вопроса, сколько потому, что живо представила, сколько крови пролилось. К горлу подкатил комок, она глубоко вздохнула и вцепилась побелевшими пальцами в край стола. Не хватало еще в обморок свалиться. Это же просто история! Не изображала же она принцессу на горошине, когда читала про Спарту в школьном учебнике.

— Что еще за Город Отшельников?

— Об этом пока тоже не рассказывали? Город под Ираклионом, в Древности его отгрохали озабоченные миротворцы, которые были против войн. Туда же они по своей воле и свалили, чтобы показать другим пример. Город был полностью сделан из того металла, представляешь? Вот придурки!

Марк хмыкнул

— Ладно, фиг с ними. Слушай, я знаю, что ты вроде как сильна в работе с энергиями, а Клотильда тут задачку подкинула по алхимически разорванным контурам. С чего начинать восстановление, чтобы не повредить структуру? С нижних уровней или с верхних? Кое-какие наметки у меня есть, но дальше дело не идет. Может, посчитаешь? С меня причитается.

Голос Марка доносился глухим эхом, как из трубы.

Все это время ответ лежал на поверхности. Вражда пробужденных бессмысленна, но конфликт измененных и орденцев был очевиден. Детали калейдоскопа складывались в кровавый узор. Мила Аверс — из Ордена. А Сильвен, Беатрис, Клотильда и Сэм словно из другой эпохи. Террористов не устраивала власть Новой Полиции.

Нет, не Новой Полиции. Власть измененных.

Руки похолодели, внутри все перевернулось, ее затошнило. Не может быть! Измененных больше не существует, все они погибли.

— Хэй! Так что скажешь?

Она подняла на Марка растерянный взгляд.

Ах, да. Контуры. Он просил ее сделать за него расчеты.

Дело было не в том, что у него не получится. Просто парню не хотелось заморачиваться. Марк — талантливый иллюзионист, но к теории относился пренебрежительно и считал ее напрасной тратой времени. В другой раз Ульяна с удовольствием взялась бы за что-то новенькое и сложное, но только не сейчас.

— Марк, давай завтра?

— Я бы с радостью, но завтра уже сдавать.

— Значит, придется постараться самому.

Ульяна подхватила сумку и пулей вылетела из библиотеки. Сердце билось часто-часто, казалось, весь мир сосредоточился на одной-единственной мысли: Сэм — измененный?!

***

Она сидела на скамейке у бассейна. Зажав руки между коленями, остановившимся взглядом смотрела на спокойную поверхность воды и покоящиеся под ней лестницы, выложенные плиткой. Солнце уже клонилось к горизонту, но Ульяна не шевелилась. Тишина, окутавшая это место, казалась тяжелой, густой и страшной, поэтому услышав шаги, она вздрогнула. Подняла голову и замерла. Сердце пропустило удар, а под внимательным взглядом серо-зеленых глаз захотелось провалиться сквозь землю. Сильвен смотрел на нее так, будто знал все и даже больше. К счастью, она сидела, поэтому участь сползти на остывающие после жаркого дня плиты ей не грозила.

— Обычно в это время все уже разбегаются, — Сильвен отлично говорил по-русски. Она помнила их первую встречу, тепло и уверенность, исходящие от него, но перед ней был измененный, и это приводило в ужас. — Что ты здесь делаешь? В одиночестве.

— Я… — в горле пересохло.

— Заблудилась? — подсказал Сильвен. Сел рядом с ней на скамью и обвел взглядом сад. — Это место исцеляет. Так что случилось?

Мягкость его голоса никак не вязалась с образом кровожадного монстра из страшилок.

— Я кое-что узнала, — близость Сильвена помогла справиться с нахлынувшим кошмаром, умиротворяла и успокаивала. — Сэм — измененный. И вы тоже.

— Давно он тебе рассказал?

Ульяна ненадолго замолчала, понимая, что не сможет соврать.

— Нет. Я сама догадалась. То есть сделала выводы. Почитала кое-что и все поняла.

Она опустила глаза и принялась рассматривать свои туфли: светлые сабо на высокой платформе.

— Это все меняет, правда? Одно дело любить прекрасного принца, совсем другое — чудовище из страшных сказок.

Издевался Сильвен, или нет, голос его по-прежнему оставался спокойным. А она вдруг поняла, что никогда не представляла Сэма чудовищем. Все его тайны не имели никакого отношения к ее чувствам, ведь он для нее самый родной и близкий. Нежность в темных глазах всякий раз отзывалась счастьем, которое словами не выразить, рядом с ним хотелось засыпать и просыпаться всю оставшуюся жизнь. Так какая разница, что сокрыто в его веках?

— Нет, — сказала она, — для меня не меняет.

— Тогда почему ты сидишь здесь? — усмехнулся лекарь. — Почему не поговоришь с ним?

— Потому что боюсь его потерять. Боюсь, что лезу не в свое дело. Как вам удалось выжить? Как это вообще можно вынести?

Говорить об этом с Сильвеном было легко, она не боялась случайно ранить его. Не боялась прочесть в глазах неприязнь, не боялась, что он развернется и уйдет, оставив ее наедине с вопросами и сомнениями.