в карман агентства другими способами.

— Будете, — улыбается ХёнСок. — Я даже не про то, что будете пользоваться нашими помещениями и аппаратурой.

И делает паузу. Кидает лукавый взгляд на отца.

— Я хочу заключить с тобой индивидуальный контракт и платить зарплату, как одному из менеджеров агентства. Скажем, миллиона три в месяц для начала. На первых порах будешь считаться менеджером своей группы, а дальше, посмотрим.

Посмотрит он… пока я на него смотрю долгим и, надо признаться, потрясённым взглядом. Хоть тушкой, хоть чучелком меня хочет в агентство затащить? И что отвечать?

— Слишком неожиданно, саджанним. Давайте сделаем так. Разберёмся с нашим клипом, по итогам станет ясно, чего я стою, как автор и менеджер. И только затем вернёмся к этому разговору. Может, композиция флопнется, и вы сами передумаете.

— Хорошо, но наших расходов по продвижению песни это не отменяет, Лалиса-ян.

— Я не верю, что расходы на продвижение будут съедать две трети вашей прибыли. Или даже больше. Вы ведь намекаете на то, что если ваша доля будет меньше восьмидесяти процентов, то агентство станет банкротом?

— У нас масса других расходов, — выдвигается ещё один довод.

— Они нас не касаются, — безжалостно отрезаю я. — Мой вариант предоставляет вам некую гарантию. Но если успех будет громким, то у вас и при пятидесяти процентах будет заметная прибыль. Это, во-первых. А во-вторых, я могу согласиться на двадцать процентов, но если будет успех, я начну искать варианты. И если кто-то другой предложит мне хотя бы двадцать один процент, то следующий контракт я заключу с ним. С другим агентством.

Президент задумывается, отец тоже глядит на меня задумчиво. Такой он меня редко видит, если вообще хоть раз видел.

ХёнСоку есть над чем поразмышлять. Ему надо предложить такие условия, чтобы другие агентства шарахнулись в сторону при попытке перекупить мою группу. Как минимум, это тридцать процентов, но я хочу ещё больше. Это число президент и озвучивает.

— Хорошо, Лалиса-ян. Принимаем ваше условие, что сначала гасим сумму в двести миллионов и делим последующую прибыль в соотношении: семьдесят — нам, тридцать — вам.

— При таком распределении я снимаю своё предложение о гашении двухсот миллионов. И даже при этом не соглашусь. А-щ-щ-щ… ну, могу уступить немного. Сорок пять нам, остальное — ваше.

Начинаем препираться. Но недолго, основные аргументы уже высказаны.

— Саджанним, когда пойдёт речь о следующих контрактах, то соглашусь и на тридцать. Ведь мы начнём пользоваться возможностями агентства. Это будет справедливо. А пока нет.

— Тридцать пять, Лалиса-ян, — тяжело вздыхает президент, отец насмешливо хмыкает. — И давай заканчивать. Это моё последнее слово.

— Хорошо. Но условие обязательного гашения двухсот миллионов снимаем. Это тоже моё последнее слово.

ХёнСок вздыхает ещё тяжелее и соглашается. У меня стойкое ощущение, что присутствие моего отца, полностью молчаливое, тем не менее, играет свою положительную роль ультимативно.

О мелочах технического характера договариваемся быстро. Мне ещё надо представить раскладку по группе, кому и сколько должно причитаться. По моей мысли, ЮнХо надо процентов на тридцать выше, как аранжировщику и ведающему музыкальной частью. И ДжеДжуну, которого я ненавижу, процентов на десять, как негласному лидеру. Сделаем его лидером официально.

Выхожу внешне бодрая, весело стучу каблучками. Но в машине отца откидываюсь на подголовник и жалуюсь.

— Аппа, я так устала… чего он так долго спорил? Он точно твой друг?

— Самый лучший! — смеётся отец. — Но бизнес есть бизнес. И насколько я понял, условия он тебе предложил уникальные?

— На фоне остальных — да, — отрицать глупо. — Но это только потому, что у нас традиция — грабить исполнителей. А ведь именно на них всё держится. Но, в принципе… — глядя на городские пейзажи за окном, вспоминаю, сколько получают писатели с каждой книги. Те же десять процентов. Так что это не грабёж, а сложившаяся норма.

Только мы уже сделали книгу/композицию, её только продать. Так что к доле автора прибавьте нам долю издательства.

Достаю телефон, выбираю из списка ЮнХо.

— Аньён, ЮнХо-оппа. Я сегодня не приеду, устала.

— Аньён, Лалиса. Жаль.

— Есть новости. Договор с агентством будем заключать. Наша доля — тридцать пять процентов… — слышу непонятный грохот, какой-то вой, чуть погодя — крики. Чего он там?

— Лалиса, это супер!!! — орут мне в ухо, до звона в нём. Отодвигаю телефон, откуда продолжают орать.

— Холь, Лалиса! Ты — суперпродюсер!!! Ты — суперменеджер!!!

— Дебак! Будь здоров, ЮнХо-оппа.

— Моим ребятам понравился процент, — докладываю уже догадавшемуся папочке. Тот усмехается.

— Ты работала подобно крокодилу. Мне даже неудобно стало перед другом.

В поездке до дома приходит в голову идея, что делать с СонМи. Придумала, как успокоить невыносимую. Прямо не голова у меня, а генератор идей.

Окончание главы 17.

От автора:

Следующая глава в известном месте выйдет позже, скорее всего, сегодня. Пока можете отвлечься на недавно обнаруженный мной самородок: https://author.today/work/292078

Страстным любителям боярки, попаданчества и нагибаторского фэнтези просьба не беспокоиться. Чем купило меня, напишу в блоге или отрецензирую.

Глава 18. Тактика бега на средней дистанции

Место действия: Парк Чхонгечхон.

Время действия: 22 ноября, 14.15.

Из близлежащего ресторана выходят две хорошенькие, — особенно по корейским меркам, — девушки. Это СонМи с подругой ХёнДжу.

— В следующее воскресенье приглашаю тебя к нам на обед, — говорит СонМи. — Права моя тонсён, лучше моей мамы повара в Сеуле найти невозможно.

— Почему ты сказала, что мы ведём себя с парнями неправильно?

В конце ресторанного обеда СонМи вспоминает, что ей сказала сестра. Она много чего тогда наговорила. Лалиса она такая, только начни слушать, столько в уши надует, что за месяц не переваришь.

— ДжиХун тот ещё мичинном, с этим соглашусь, — говорила Лалиса, — но, вообще-то, вы, девушки, ведёте себя с парнями отвратительно. Постоянно выпрашиваете подарки, требуете развлечений. Вам даже в голову не приходит сходить с ними на футбольный матч или автомобильные гонки. А если и придёте, то будете сидеть с кислыми недовольными рожами и портить им настроение.

— Как бы СынМин меня не бросил, — размышляет вслух девушка. Подружки подходят к лестнице, ведущей на набережную ручья.

— Онни, ну почему? — терзает ХёнДжу подругу.

— Мы сами виноваты. Что ты про ДжиХуна знаешь?

— Как что? Всё! Он — чеболь, учится в Лондоне, — удивляется ХёнДжу. — Что там ещё знать?

— А какое блюдо он больше всего любит? — спрашивает СонМи с любопытством. Подружку вопрос ставит в тупик.

— За какую футбольную команду болеет? И вообще, есть ли у него любимая футбольная команда? Какие автомобили ему нравятся? Куда он любит ходить в Лондоне? От каких фильмов в восторге? О