Не так я представляла мужчин. В моем воображении и моем окружении они были как-то… меньше. Не такими здоровыми. Это даже пугает. Вообще каждая деталь — и настолько четкий, звериный рельеф мышц, и темная дорожка волос на животе. Жуткая тату на груди. Она словно впечатывается в мою память.

Ладони холодеют и покалывают от волнения. Он же просто убьет меня, если сам потеряет контроль. Я веточка по сравнению с ним. Даже дурман вожделения немного отступает, затаивается внутри, и замирает между бедер. Нервы с мышцами натягиваются, как струны: одно его прикосновение что-то сорвет во мне. Либо я в ужасе убегу, либо покорюсь и отдамся на волю этого мужчины.

— Судя по твоему взгляду в рот ты никогда не брала, — слышу я хриплый смех и медленно поднимаю взгляд.

— Нет, конечно.

Он едва кривит уголок губ в усмешке.

— Научишься быстро. От целки до шлюхи у тебя разбег будет короткий. Слишком легко ко мне запрыгнула в машину.

«Ублюдок» — едва не выдыхаю я, когда в груди разливается холод. От обиды и унижения. Мужчина сжимает пальцами мои щеки, заставляя открыть рот. Приспускает штаны, расстегнув, и я чувствую, как у меня таращатся ошалело глаза, когда я снова опускаю взгляд вниз.

Нет. Надо было бежать. Лучше бы я попала к кому-нибудь другому в лапы.

Не успеваю отказаться, или хоть слово сказать против, как огромный орган толкается между губ, заполняет рот до самого горла, перекрывая дыхание.

Я жду рвотного рефлекса. Содрогаюсь от того, насколько грязным и порочным выглядит это занятие. Это должно быть противно. Но ничего ужасного, кроме унижения не чувствую — ровным счетом ничего. Нет неприятного вкуса, нет ничего мерзкого. Нервно сглатываю, сомкнув губы на горячей и бархатной плоти. Ощущая, какой он твердый под ней, словно из камня.

— Быстро схватываешь, — мужчина отпускает мое лицо и собирает волосы на затылке в кулак. Контролирует глубину проникновения, заставляя меня двигаться и скользить губами и ртом по его члену. Я закрываю глаза, упираясь ладонями ему в бедра. Плотину страха прорывает во мне. Поздно что-то менять. Дрянной коктейль. Кипящая кровь снова разливается по венам.

Переждать. Смириться. Может даже получить извращенное удовольствие. Тело точно получит. Вот все, что мне следует сделать.

С каждым движением внутрь чувствую языком и губами рельеф. Выступающие вены. Он словно еще больше твердеет, хотя, кажется, что куда уж больше-то. Я тренировалась сегодня на этом дурацком сэндвиче. Кто знал, что во рту у меня окажется член едва ли не таких же размеров. Посмеялась. Он даже наполовину в мой рот не входит. Как вообще он с таким живет?

Этот зверюга надавливает неожиданно с силой на мой затылок., заставляя приподнять лицо. Медленно и неумолимо снова проскальзывает в рот. До горла. Налившаяся головка упирается в небо, проталкивается дальше, словно раскаленный кол, заставляя меня хрипеть и задыхаться.

Пальцы в волосах сжимаются, оттягивая меня назад и огромный орган выскальзывает из моего рта, задев головкой губы. Оказывается перед моим лицом. Я закашливаюсь, с упоением дышу, и по-прежнему шокировано смотрю на него. Пугающий. Покачивающийся, подрагивающий от желания. Я думала, он будет меньше. Намного.

— Достаточно, — слышу хмык, — реально самый скучный минет в моей жизни. В глотку тебе явно не загонишь. Мелкая слишком.

Скучный?! Не хочу даже знать, что он считает «качественным» или «веселым». Явно мне не понравится. Особенно после слов о глотке. Я сдохну от одной попытке загнать его в меня целиком.

— Я впервые вообще-то… — начинаю я, но мужчина надавливает мне на плечо, заставляя перевернуться и встать в позу, с которой мы начали. Снимает с меня джинсы вместе с нижним бельем. Спустя мгновение чувствую, как он прикасается рукой и меня словно прошибает током. Между ног раскаляется огненный шар в ответ на это прикосновение, а сознание ведет.

Даже не успеваю испугаться, подумав, что огромный болт окажется сейчас во мне и порвет к чертям. Потому что в следующий момент в меня проникают нагло два пальца. Пронзив короткой и совсем легкой болью.

— О, Господи, — шепчу я, зажмуриваясь и сгребая в панике постельное белье. Чувства меня пугают. Точнее, их интенсивность, — по — полегче.

— Куда легче? — интересуется мужчина и в голосе проскальзывают странные рычащие нотки.

Я не думала, что все это, все эти откровенные моменты, вся эта физиология может быть волнующей и возбуждать. Я представляла другое. Восхищалась и мечтала об ином. О поцелуях, о душевной близости, о силе эмоций.

Но сейчас я представляю, как из моего лона выскальзывают влажные от влаги пальцы, из-за которой они так легко двигаются во мне, растягивая, и низ живота сводит судорогой. Сокращает мышцы. И те, о наличии которых я даже не подозревала.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Охренеть ты тесная, — он заполняет меня, удерживая второй рукой за бедро. Так глубоко. До самого конца. Что костяшки других пальцев упираются, надавливая, — зря я повелся на твой жалостливый взгляд. Будет пиздец скучно сегодня тебе сопли подтирать.

— Тт-ты, — выдыхаю я жалобно в постель. Несмотря на гадкие слова он продолжает надо мной издеваться. Заставляет гореть, задевая какие-то точки внутри. Словно все там превращается в напряженный комок тонко чувствующих нервов. Желание распирает. Сводит с ума. Воздух, который срывается с моих губ, становится горячим и сухим, — ты… тебе меня… не жалко? Говоришь отвратительные… вещи.

Он внезапно вынимает пальцы и переворачивает меня на спину. Я не успеваю моргнуть, как этот зверь — огромный и жуткий, склоняется надо мной, поставив руки по бокам. В груди тревожно бьется сердце и мне хочется жаться в комочек перед ним. Как же он пугает.

— Жалко, — он издевательски рассматривает меня. Скользит взглядом, будто ощупывая каждый сантиметр обнаженного тела. Порочное и темное животное. Сколько женщин он видел так под собой? — жалко было бы. Но все равно по рукам потом пойдешь. Твоя охренительно невинная робость скоро испарится, как распробуешь.

— С чего…

— Просто так, что ли, в этот блядушник поперлась? — обрывает он мою попытку возразить, — попалась бы мне в другой ситуации — пожалел бы. А так нихрена. Тряпки оставшиеся снимай.

Кожа снова начинает пылать под его взглядом и я, не выдержав, снимаю с себя футболку, зажмурившись от стыда. Потом нижнее белье. Уговариваю себя, что он все равно видел другие места. Которые еще интимнее. Какая уже разница.