Коктейль на барной стойке. Как я осторожно пробую его, и вниз по пищеводу падает, как мне кажется, огненный шар. Не знаю, сколько мне можно выпить. Насколько он крепкий? Непринужденный разговор, который завязывает этот блондин, меня немного отвлекает от сомнений, и пока я, смеясь, отвечаю парню, то выпиваю почти всё.

Огонь согревает меня изнутри. Огонь вспыхивает еще горячее, и устремляется по венам прямо к сердцу. Улыбка дается легче. Звуки вокруг — чище. Можно сказать, что я запила горькую пилюлю сегодняшней ссоры с Гошей. И, несмотря на то, что мстить ему я не собираюсь за его дурацкий флирт с Леной, старостой нашей группы, у меня почему-то получается отвечать на подкаты этого блондина так легко и непринужденно, что я даже пугаюсь. Что-то странное происходит со мной. Неужели так алкоголь действует?

Я ведь никогда не отличалась «легким» поведением.

— Мне надо перекусить, — вспоминаю я наставления знакомых, которые предупреждали не пить на голодный желудок, иначе унесет очень быстро. Наверное, поэтому меня так и штормит. Нет, тело ведет себя отлично, а внутри… горит всё. До сих пор.

— Не вопрос, — хмыкает блондин, — тут делают нормальные сэндвичи на перекус. На, — он подвигает мне ближе маленькое меню, — какой будешь?

Мой взгляд тупо падает на скудное меню. Другого слова подобрать не могу — именно «тупо». Я как баран на новые ворота пялюсь. А в голове — чистейшая пустота. Кристальная. Словно воздух в Альпах.

— Эй, — на коленку ложится ладонь, и я вздрагиваю, — ты уже пять минут молчишь. Выбрала?

Боже.

— Я, — сглатываю я напряженно, — прости, со мной что-то… не так. Наверное, коктейль был крепкий.

— Да, — слышу нервный смешок, — что-то намешали туда сегодня. По мозгам дало знатно и мне, но ты не парься. Я тебя довезу до дома, если что, если в обморок упадешь или тошнить начнет. Как тебя зовут?

— Диана.

— Диана. Я Дима. Приятно познакомиться. Сэндвичи, Диан. Или ты передумала есть?

Выбрать бы. Мой взгляд мечется между цифрами. Сэндвич пятнадцать сантиметров. Маленький. И сэндвич двадцать восемь сантиметров. Пятнадцать или двадцать восемь?

— Я маленький буду, — произносит Дима, и я киваю.

— Мне большой.

Самое оно, чтобы набить желудок и немного уменьшить действие алкоголя. Надеюсь, меня не вытошнит.

Когда нам приносят еду в упаковке, Дима хмыкает. Точнее, слышится это как хрюк.

— А рот не треснет? — интересуется он, когда я начинаю распаковывать свой сэндвич.

— Нет, — произношу я, когда до меня доносится запах мяса и зелени. Пахнет очень вкусно, — нормально. В самый раз.

И снова этот дурацкий смешок.

— Ну это круто, когда у девушки большой рот. У меня меньше двадцати восьми. Если что.

— Чего? — удивленно переспрашиваю я. Где-то в душе скребется предчувствие, что говорит он не о сэндвичах. Но я должна переспросить на всякий случай. Вдруг это я испорченная, — ну да, у тебя маленький. Ну, сэндвич.

— Не такой уж маленький, — ехидная улыбка прорезает лицо парня Глаза у него блестят очень неприятно. Бешено. Словно он под кайфом. Я напрягаюсь, предчувствуя что-то нехорошее. Это непохоже на нормальное поведение парня. Он издает короткий хохоток, — сэндвич, ага. Другой сэндвич, если ты понимаешь, о чем я. Чуть больше пятнадцати. Но никто не жаловался.

Дьявол, он говорит не о еде и меня буквально начинает тошнить, стоит только представить. Это не я испорченная. Я издаю громкое «пфф» и бормочу:

— Давай без таких разговоров.

— Да ладно, ты чего такая печальная? А ты какие размерчики любишь? Признавайся. Давай болтать конкретно по душам. Люблю раскованных девчонок.

Я отворачиваюсь от барной стойки. Разворачиваюсь на стуле, бросая взгляд в толпу. Ищу, где бы мне скрыться или найти спасение — может, тут встретится случайно Эля или Оксана. Они меня вытащат из рук извращенца, пошутят над его пятнадцатью сантиметрами, и раскрасят вечер в яркие и веселые цвета. Без всей этой пошлятины.

Пока я думаю, сэндвич начинает подтекать. На кисть капает соус, и я задумчиво слизываю его. И тут же меня словно окатывает обжигающей и душной волной, когда я пересекаюсь взглядом с одним из мужчин. Словно в грудь что-то тупое загнали. Или это так сильно ударило мое сердце?‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Как в плохом кино. Взгляд у него темный и жесткий. Ничего хорошего он не сулит. И сам мужчина далеко не в моем вкусе — слишком уж грубый, слишком здоровый. Гора чертового тестостерона. А повелся, как мальчишка, на мой жест.

Я криво улыбаюсь ему, посылая мысль «да-да, я знаю, о чем ты думаешь». Он даже не отвечает. Только ленивым взглядом облизывает мою фигуру с головы до ног, оценивая. Как товар. Очень опасно привлекать его внимание — такой сможет просто ткнуть пальцем и приказать меня привести. А дальше черт знает, что будет. Свяжет и загонит в меня свои двадцать восемь сантиметров.

Я растерянно смотрю на свой сэндвич, а потом на тот, который в руках Димы, пока тот пытается по-прежнему со мной шутить. Нет, это слишком много. Двадцать восемь сантиметров — почти половина моей руки, но точно и не пятнадцать, как у этого блондина.

О чем я думаю?! Вздох дается с трудом. Словно в моей крови шампанское, которое бурлит и лопается маленькими пузырьками. Щекочет странно нервы. Чертов коктейль. Я в жизни больше не притронусь к алкоголю. Я откусываю кусок сэндвича, вылизав весь соус, и все еще чувствую на себе тяжелый взгляд того мужчины. Бесит, раздражает. Я демонстративно измываюсь над едой, поедая ее с таким видом, словно у меня в руках не сэндвич, а что-то другое. Что обычно не кусают. Потому что членовредительство в прямом смысле слова.

Нет, мне уже еда не поможет. Алкоголь во мне, и пора бы уже смываться, потому что ладонь Димы внезапно проскальзывает по бедру прямо между ног.

Я швыряю эти двадцать восемь сантиметров жрачки на стол, сбрасываю руку парня и спрыгиваю со стула.

— Прекрати. Я в туалет, — выпаливаю я, собираясь уйти, как Дима цепко и больно хватает меня за локоть.

— Чего? Ну да, поверил я тебе, — неприятно замечает он, — свалить решила? Я тебя тут накормил и напоил, а ты смываешься. Расплачивайся давай.