не пытается дотянуться ногами до пола. — Я буду сотрудничать добровольно. Только не вселяйтесь, я стану вашим агентом на Земле. Вы из какой звездной системы? Вы уже преодолели скорость света? Или пользуетесь дырами в пространстве? Или управляете временем? Как вас называть? Как к вам обращаться? Какую миссию я могу для вас выполнить?

Может, вербовку? Вы пришли по адресу: студенты — это молодые, неокрепшие умы, они...

Встряхиваю его, чтобы прервать пулеметную очередь бормотания, его ноги безвольно дергаются.

— А вы свою летающую тарелку покажете? — воодушевленно спрашивает Гаврилыч. — Хотя бы проекцию! Я ведь знал, что вы существуете! Я уфолог с двадцатилетним стажем!

Когда нас за демонов приняли — это было еще объяснимо, но за инопланетян?

— Ты притворяешься? — вытягиваю руку, чтобы он висел подальше, а то мало ли что.

Гаврилыч мотает головой, хотя воротник врезается в шею, явно мешая так резко крутиться. Неловко подергивает болтающимися в воздухе ногами. Губы у Гаврилыча дрожат:

— О великие, нет предела вашей прозорливости: я уфолог только девятнадцать лет. Но активный! Я на Зеленом острове был, в Молебском треугольнике был, Медведицкую гряду посещал два раза. Я искал встречи, и вы, наконец, откликнулись!

Он восторженно смотрит на меня.

Так, похоже, тут... э-э, тяжелый случай.

Медленно отпускаю Гаврилыча на пол и отхожу за стол. Он нерешительно следует за мной, смотрит в глаза преданно-преданно.

— Приказывайте, высшая раса, — он падает на колени. — Я все исполню.

Пока хочется приказать, чтобы он убрался от меня в самый дальний угол, но я молча сдвигаю в его сторону зачетку Светы.

— Светлана под нашей защитой, — произношу властно. — Должна доучиться до конца, получить диплом. Твоя мать — декан, позаботься, чтобы она не препятствовала обучению, получению стипендии, и обеспечила Светлане максимально комфортные условия и возможность участвовать в серьезных проектах.

— Да, конечно, — подскакивает Гаврилыч. Дрожащей рукой вписывает «Зачет», расписывается и бросается к стопке ведомостей, ищет нужное имя. — А вам тоже зачет?

— Нет, мое задание в вашем институте закончено. Теперь я буду только присматривать.

— Мне надо вербовать студентов? — Глаза Гаврилыча нездорово блестят. Похоже, от этой идеи он в полном восторге. — Я смогу, я к этому готовился!

Точно в восторге. Похоже, придется воспользоваться проверенным на мужчине с елкой методом.

— Ты будешь учить студентов. Будешь рассказывать им философию так интересно, чтобы они посещали занятия не за страх, а за совесть. И всем будешь ставить зачет. А если еще хоть одну студентку принудить попытаешься — мы тебя на атомы разберем, и ты никогда не увидишь наших космических кораблей.

Удивительно, как у меня серьезно получается все это вещать. Да я талант!

Гаврилыч смотрит на меня с обожанием, но без энтузиазма.

— Интересно рассказывать философию?

— Да, это ведь основа всех наук, — возвращаю ему его же фразу с первого занятия. — Так докажи, что умеешь быть убедительным, харизматичным, подавать информацию так, чтобы все хотели слушать, а мы посмотрим и оценим. И по результатам оценки решим, вселяться в тебя, стирая личность, или позволить стать одним из наших агентов на Земле.

Глаза Гаврилыча снова вспыхивают:

— Я все сделаю, как приказали, — он молитвенно складывает ладони и снова падает на колени. — Я буду помнить о вас каждый день, я буду помнить о своей миссии и оказанной мне великой чести.

— Мы следим за тобой. — Забираю зачетку. Уже у дверей оборачиваюсь. — Чаще мой голову и от перхоти вылечись.

— Буду, обязательно буду, — кивает Гаврилыч. — Я все сделаю, как вы сказали.

В коридоре перевожу дыхание. На душе тяжко, правильно говорят: общение с подобными людьми утомляет.

Света во все глаза смотрит на меня. Я протягиваю зачетку:

— Больше ни он, ни его мать тебя не побеспокоят.

У Светы вздрагивают руки. Она принимает зачетку, поглаживает отметку Гаврилыча, будто это чудо какое-то. И снова поднимает взгляд на меня.

— Лера... Лера, спасибо.

Ее счастливая улыбка смывает с меня грязь общения с Гаврилычем. Света порывисто меня обнимает:

— Спасибо-спасибо-спасибо, ты меня просто спасла.

— Ты меня тоже — своей поддержкой, так что я лишь отвечаю добром на добро, — шепчу в ее растрепанные волосы. — Пойдем отсюда скорее.

— Да-да, конечно, — Света хватает меня за руку и направляется к украшающим переход пальмам. — И чем дальше, тем лучше.

Дела в институте закончены, можно и дальше.

Снова урчит кофемолка. Бариста наполняет стаканчики, что-то смешивает. Два парня болтают у стойки. За ближайшим к ним столиком женщина с чашкой кофе неотрывно смотрит в смартфон.

А мы с Ареном и Светой сидим в самом углу кофейни и через трубочки потягиваем молочные коктейли.

Врать мне не нравится, но приходится переиначивать свои учебные подвиги в Академии на земной лад.

Арен ободряюще сжимает мои пальцы, а Света чаще смотрит, как двигается его плечо, чем на него самого.

— Значит, замуж выходишь? — повторяет она. — Родителям уже сообщила?

О моих проблемах с семьей она знает, поэтому невольно наступает на любимую мозоль. Вздохнув, признаюсь:

— Нет. Сегодня едем рассказывать.

— О... — тянет Света. — Волнуешься?

Киваю.

— И пока мы не уехали, расскажи, как у тебя дела.

— Хорошо. — Света тепло улыбается. — Особенно теперь, когда я получила зачет по треклятой философии и могу спокойно готовиться к сессии.

Похоже, самым страшным приключением Светы был Гаврилыч. Ну, еще пару слабеньких ссор с Олегом из-за того, что она слишком много занималась уроками, да он не так посмотрел на ее одногруппницу. Обычная студенческая жизнь — без безумных заговоров, драконов и сражений с иномирными чудовищами. Но не могу сказать, что завидую: Арен стоит всех испытаний.

Он под столом