Арен подталкивает меня вперед и тоже желает изучающей его старушке счастливого Нового года.

В подъезде привычно пахнет влажным от нанесенного снега бетоном, дешевой типографской краской от вороха рекламных газет и листовок.

Арен идет следом за мной, будто отрезает пути к отступлению. Подталкивает пакетами, не давая остановиться.

Вздохнув, бегом преодолеваю последние несколько пролетов и вдавливаю кнопку звонка — убегать поздно, трястись глупо, пора уже встретиться. Позади шуршат пакеты, Арен быстро меня догоняет.

Мне вдруг очень хочется, чтобы дома никого не оказалось, чтобы я могла передохнуть, снова порепетировать речь, проверить, как подготовился Арен.

Но замок в двери щелкает, ручка проворачивается, и дверь перед нами открывается.

Глава 26

По другую сторону порога стоит мама. Светло-русые волосы уложены в высокую аккуратную прическу, грудь и талию плотно облегает зеленое в цвет глаз платье, мягкие складки подола спускаются чуть ниже колен, миниатюрные ноги заключены в туфли-лодочки на низком каблуке. Мама у меня домохозяйка, но всегда выглядит, как на торжестве. И каким-то чудом даже во время приготовления еды умудряется сохранить чистоту своих модельных платьев.

«Вы очень похожи», — мягко произносит Арен, он чуть сдвигается, и золотые монеты в мешочке тихо звякают.

Но мама внимания на него не обращает, смотрит только на меня. От слез радужки ее глаз меняют зеленый на яркий и сочный цвет морской волны.

«Только бы не прогнала», — в ужасе думаю я, потому что мама всегда слушается папу, а папа четко сказал, что если поступлю по-своему, домой могу не возвращаться.

— Лера! — мама в несколько шагов преодолевает разделяющее нас расстояние и крепко-крепко меня обнимает.

Слезы проливаются сразу, будто плотину прорывает, я судорожно вдыхаю, пытаюсь что-то сказать, но не могу из-за удушающих меня рыданий. И мама тоже плачет.

То, что мама пропускает нас на кухню, говорит о ее взволнованности не меньше, чем раскрасневшиеся глаза, суетливость и постоянные всплескивания руками: обычно гостей, каковым в данный момент является Арен, проводят или в гостиную, или в столовую, появившиеся у нас после объединения дедушкиной трехкомнатной квартиры с соседней двушкой.

А нас с порога и сразу в святая святых — к семейному очагу. Судя по аккуратно разложенным на мраморной столешнице овощам, мама как раз собиралась готовить, а теперь она судорожно раскладывает принесенные сладости.

«Лера, выкуп твоей маме когда отдавать? Сейчас или позже, когда отец появится?»

Арен, оставивший пакеты с покупками в кладовке, в обнимку со шкатулкой и мешочком сидит на стуле. Вид у него презабавный. Он следит за суетящейся мамой. Да, она не обладает такой железной выдержкой, как Ланабет, и то и дело утирает проступающие слезы, бормоча:

— Как же так, без предупреждения? Я не приготовилась, не купила ничего... Ох, что отец твой скажет? — Она опять поднимает на меня влажный взгляд. — Что же ты не предупредила?

— Мама... — поднявшись, снова обнимаю ее. — Успокойся, все в порядке.

— Ты молодого человека привела, а у нас дома не прибрано, накормить нечем.

— Ничего страшного, — отзывается Арен, — я выносливый, несколько дней могу не есть.

Мама замирает, пытаясь понять, шутка это или нет.

— Мамуль, все в порядке. Мы, собственно, только пообщаться пришли.

«И на свадьбу их пригласить», — в мыслях Арена прорезается ворчание.

«Давай не будем сразу пугать, сначала подготовим... морально».

«Ты правда думаешь, что за такой короткий срок их можно подготовить ко всему? Давай сразу с порога напугаем, и пока они в шоке, перекинем в Эеран, там осознать будет проще».

Через плечо мамы бросаю на него строгий взгляд, но Арен лишь безмятежно улыбается. Драконище толстокожий!

Едва слышно щелкает замок, открывается и закрывается дверь, звенят ключи. В глубине квартиры раздается тихий шелест сервоприводов — робот-собака Aibo услышал хозяина и спешит навстречу. Мы с мамой одновременно выдыхаем: всего лишь Костя.

— Привет, дружище, — судя по звукам, Костя присаживается и гладит робота по голове.

Разувается. Идет в сторону своей комнаты, Aibo бежит за ним.

Мы с мамой отступаем друг за друга, утираем глаза.

— О, Лерка, — Костя оглядывает меня. — Явилась, не запылилась. — Заметив Арена, как засмеется. — Твой парень? — (Киваю). — Ну ты даешь!

«Арен, — одергиваю я, ощутив его раздражение. — У него такая своеобразная манера общения».

— Похоже, сегодня нас ждет скандал: самостоятельный выбор парня это еще большая дерзость, чем выбор института, — Костя заходит на кухню и протягивает руку Арену. — Ну, здорово, смелый человек, думаю, ты уже знаешь, что меня Константином зовут, а какое имя на твоей могилке выбивать будем?

Арен приподнимает бровь, и, похоже, у братца моего все же срабатывает чуйка: он отступает, ехидная улыбка сползает с лица. Даже Aibo держится от Арена подальше, а ведь просто робот.

— Хм, прости, не стоило так шутить.

Мама удивленно со мной переглядывается: извиняющийся Костя — явление крайне редкое, и обычно все извинения доставались папе.

— Это Арендар, — представляю Арена.

Судя по приоткрывшимся губам и мимике Кости, он хочет съязвить, но опять не решается. Натягивает на уши болтавшиеся на шее беспроводные наушники и разворачивается:

— Ладно, пошел я уроки делать, а то потом, чувствую, нам всем будет не до них.

— Костя, чай будешь? Бутерброды сделать? — мама, нервно коснувшись лба, оборачивается к Арену. — Вы что-нибудь хотите? Я так растерялась, что просто...

Вернувшийся Костя опять смеется, направляясь к расставленным на столике вазочкам с печеньями и, осторожно обойдя Арена, сгребает свое любимое бизе:

— Приговоренному к смерти положена вкусная последняя трапеза, так что Лерку покорми, ей скоро голову будут откручивать.

«Арен, он шутит», — поспешно предупреждаю я.

Посмеиваясь, Костя возвращается в коридор, шлепает в сторону своей комнаты. Шуршащий сервоприводами Aibo следует за ним.

— Нет, спасибо,