— Верно мыслишь. Рад, что понимаешь, — похвалил Вольдемар. — Я говорил Вермунду, что надо в город полусотней ехать, не меньше. А то и всей сотней. Тогда побоятся — внутри стен эти купчишки ссыкотные. Он отговорил, сказал, ты — дитё малое, ПОКА не посмеют. Ричи, ПОКА, — обратил внимание на оговорку он.

— Если б у меня наследники были… — Я закусил губу. — Он мог бы попытаться отомстить, они бы это знали, и я бы рискнул. Но Астрид после замужества в пролёте, и он не посмеет. А следующий граф…

— А следующий граф такой их поступок на примету возьмёт, — парировал наёмник. — Он ведь тоже не дурак. Вчера — ты, завтра и его так же, случайным болтом. И кого надо накажет. Чтоб не вместно было на графьёв руку подымать. Не всех, не весь город, но кое-кто в магистрате на яблочную кожуру в переулке наступит и голову разобьёт. — Это я ему про кожуру и ножик дорогой рассказал, он с аллегории долго смеялся). — Не мести ради, Рикардо, плевать на тебя ему будет. А в назидание. Нет, мальчишку, а ты мальчишка, лопочущего непонятно что, тронуть не должны.

— Может и не должны, — согласно кивнул я. — Но только очкую я чё-то. — Рассеянно посмотрел на линию горизонта. — Давай так сделаем…

Так что граф Пуэбло у нас, устав от инспекции, поехал домой, в замок. В Аквилею же налегке поскакал его казначей, квестор Ансельмо, уважаемый в этом городе человек, которого там знает каждая собака в магистрате. Договариваться поехал. С кем? Насчёт чего? А что, мало ли дел у нового графа может быть? Он молод, горяч, и торговым партнёрам нужны подтверждения давних договорённостей. А подтвердить их должен тот, кого они знают, в ком уверены. Кстати я, как граф, официально назначил его на должность квестора графства, которую тут же, в этой же деревеньке, и учредил — моё первое министерство. С выделением жалования. Бумагу о чём подписал. Так что Ансельмо — первый официальный квестор на территории местной постримской империи за тысячи полторы лет. Ах да, ещё я в замок передал пергамент с указом, где написал, что начиная с урожая этого года, каждая община должна создать резервный зерновой фонд в количестве по две меры зерна на едока. Неприкосновенный запас на случай голода весной. То есть на едока в принципе, включая грудных детей и стариков на момент сдачи подати. Мера — это местный стандартизованный мешок, в килограммах не скажу, не понимаю. Меры зерна человеку хватает на две недели. Две меры — примерно месячный запас продовольствия (блин, тут месяцы длиннее, пока мыслю старыми категориями, но пусть будет по две меры). Пока написал создать резерв из моего фонда, из моего зерна, и в случае распечатывания запаса — подробно отписаться, сколько взяли и для кого именно. Дескать, сам буду решать, простить ли крестьянам его или взять с них со следующего урожая, типа в долг дал. Ведь если будут лениться — это одно, а если неурожай, или степняки часть населения увели — это другое. Ехать Вольдемар будет медленно, сторонясь тракта и деревень, но при этом гордо размахивая моим штандартом, дабы как можно дольше мне тут остаться неузнанным, но когда-нибудь они доберутся, и переписанный пергамент разлетится по градам и весям.

Я же перестал быть графом, и поехал с Ансельмо. Поскольку человек он в графстве важный, пусть и крепостной, граф выделил ему охрану — пятерых лучших воинов, своих телохранителей. Я — шестой, но в качестве приданного ему для учения отрока — его будущий заместитель. Замминистра короче, пергамент о чём мною мне был выправлен. Зовут меня Ромарио Ясеневый Пень (перековеркал сам, не ржите, прикололся), я — сын десятника Фроуда Ясеня (а тут родное погоняло) из замковой сотни, не захотевший идти в гвардию по стопам отца, но и отказавшийся идти в монастырь, как делают многие младшие сыновья нетитулованных дворян и рыцарей. Фроуд как бы не рыцарь, наёмник, так что мне вообще всё можно. Ансельмо мог на людях поступать со мной, как и положено с учеником, но с поправкой, что он всё же вещь, а я — воин, сын воина и офицера, потому бить палкой при всех точно не будет, а значит инкогнито не раскроет. В Аквилее помнят, что Ансельмо до конца жизни крепостной без права выкупа. Кстати, детей его как-то дорогой за хорошую службу обещал освободить. Торопиться не буду — пусть заслужит это право, МНЕ служить он только начал.

— Харальд был мудрым, — говорил Вольдемар, наставляя, как вести себя в городе. — Он силой удерживал вас от соблазнов. Не возил в Альмерию на балы-приёмы-представления, почти не брал с собой в гости к другим владетелям. Мама ваша злилась, кипятилась, но он всегда был твёрд.

«Угу, если он был попаданцем — должен был понимать, какая там клоака, и как нас с Астрид от неё оградить. Теперь это играет в плюс», — думал я.

— Тебя знают при дворе герцога Мериды. Ты там часто с отцом бывал. И Бетисы знают тебя, особенно их наследник — хорошо вы тогда в их замке повеселились.

— Помню, дядька Вльдемар. — Я покраснел. — Я же говорю, память у меня прежняя — ничего не забыл. Просто оценку поступкам другую даю.

— Угу, то-то и оно, что другую. — Он прошептал про себя что-то нецензурное. — А вот в Аквилее тебе не было интересно — тут люд подлый, бесчестный, простонародье, отец редко брал тебя. А когда и брал, ты в тавернах пьянствовал, пока он делами занимался. А до этого мал был, а дети все на вид одинаковы.

В общем да, я на вид — типовой местный, мало чем отличаюсь. Рост, фактура. Цвет глаз и волос — типичный человек своей эпохи своего региона своего сословия. Так что может прокатить.

— То есть узнать меня могут, — всё же опасался этого я.

— Могут. — Кивок. — Но именно сейчас — маловероятно.

— Почему?

— Не сезон. Мало в городе людей, которым ты мог быть интересен. И мало тех, кто может быть интересен тебе. Вот к лету народ подтянется, тогда точно узнают, я бы даже не предлагал такое. Да и ручаюсь, тут все уже в курсе, что ты по владениям в инспекцию поехал, и вот там за тобой будут внимательно следить. На меня рассчитывать можешь, дело своё знаю, плюс гонцам время доехать надо, просто берегись, на месте, всякие случайности бывают. Ну и не задерживайся там долго, тебя дома ждут. В том числе блондинки всякие. — Взгляд в сторону горизонта.

Последний подкол опустил — надоело реагировать. М-да, это точно, бывает всякое. Суперагенты как правило на мелочах сыпятся, на случайностях, а мне до супера ой как далеко. Но пока что теоретически и правду тут ловить нечего, до следующего урожая как до Китая на карачках, а значит и ждать меня подтверждать договорённости лично сейчас не будут. Можно и проскочить.

Теперь, в связи с переосмыслением, я не собирался встречаться с аквилейцами вообще. Не узнают — хорошо, узнают — ну и бог с ним. Мне нужно было встретиться с несколькими иноземными купцами, в смысле из других земель нашего королевства, и одним купцом из Таррагоны. Ансельмо говорит, возможно, они здесь — живут тут. Дома у них тут. Юг, тепло, каменный безопасный город — получше, чем сырой климат центральной части королевства. И договариваться обо всём будет сам Ансельмо, меня представит купцам только когда дело будет срастаться, и только тем, с кем может срастись.

Так что на пятнадцатый день путешествия, в девятнадцатый день месяца Мартиуса тысяча триста восемьдесят второго года, наша небольшая кавалькада подъехала к городским воротам Земляного города.