Я так счастлива, что едва могу говорить. Никогда не думала, что услышу от него эти слова. Мне хочется схватить его за лацканы смокинга и не отпускать. И именно это я и делаю, осторожно взяв из его рук коробку и поставив ее на землю.

– С тобой я становлюсь счастливой, – говорю я, прижимаясь щекой к его груди. – Макс из снов и Реальный Макс. Тот, кто не знает границ, и тот, кто возвращает меня на землю. Не могу даже думать о том, что было бы, если бы я знала только Макса из снов. Это все равно что читать любимую книгу, в которой переставлены все главы, или слушать песню, фрагменты которой стерты. И у меня такое чувство, будто я все разрушила и нет пути назад.

– В том-то все и дело, Элис, – говорит Макс, поглаживая меня по спине. – Нам и не нужно возвращаться. Мы вместе. Не важно, насколько мы разные или сколько глупых поступков совершили, – мы делаем друг друга лучше. А то, что у нас есть, прекраснее любого сна. Ведь оно настоящее.

Когда Макс отстраняется от меня, сердце колотится, как сумасшедшее. И тут он целует меня, и это самый лучший поцелуй: он значит больше, чем все другие. И я уже не боюсь потерять сны или Макса. Он рядом. Мой лебедь. Мой африканский попугай. Моя пушистая рыба.

Я отвечаю на его поцелуй, и мир для меня исчезает.

Когда мы перестаем обниматься, Макс лезет в карман, а я наклоняюсь за кусочком торта.

– И еще кое-что, – говорит он и протягивает мне чехол для мобильного с фотографией мордочки Джерри.

Я смотрю на телефон. Макс не только самый романтичный парень на Земле, но еще и самый практичный. Не перестает обо мне заботиться.

– Это тебе не помешает, – говорит он. Потом во взгляде у него появляется тревога. – Я что, не вовремя?

Я качаю головой.

– Нет, – говорю я, глядя ему в глаза. – Все идеально. – И потом без предупреждения размазываю большой кусок торта по его щеке.

– Ты серьезно? – кричит он. – Решила, что сейчас удачный момент для атаки?

Я медленно отхожу назад, широко улыбаясь.

– Как знать, – говорю я, пожимая плечами.

– Кажется, тебе пора бежать, – сообщает Макс. С его лица осыпаются кусочки торта. Я с визгом бросаюсь в дом, Макс несется за мной, а Джерри путается у нас под ногами.

Спустя месяц я сижу на подоконнике, любуясь заснеженным Бостоном. Под снегом машин почти не видно – только фонари и оранжевый свет в окнах. А еще снег заглушает звуки, особенно ночью, поэтому у меня такое чувство, будто я живу в другую эпоху.

– Жучок, – зовет папа по интеркому, – прости, что мешаю, но мы хотим узнать, кормила ли ты сегодня Джерри. Или нам его покормить?

Не успеваю я и рта раскрыть, как в трубке слышится звонкое хихиканье, и я морщусь.

– Маргарет, – говорит папа. – Прекрати. Элис услышит.

– Я его кормила, пап, – говорю я. – Я по телефону разговариваю.

– Передай Максу привет от меня, – говорит он, интерком щелкает, а они все смеются.

– Я что, только что слышал, как твой папа… хихикает? – спрашивает Макс. Голос у него низкий и хрипловатый – он явно лежит в постели.

– Маргарет приехала, – объясняю я.

– Опять? – спрашивает он.

– Опять, – говорю я.

Как только я рассказала папе, что с нами произошло, он немедленно захотел связаться с Маргарет, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке. Она приехала в город на конференцию, и они начали общаться так, будто знакомы всю жизнь. Словно ее резиновые сабо и его поношенные мокасины созданы для того, чтобы стоять напротив друг друга под кухонным столом, пока они сами просматривают научные журналы. И брюки носят одинаковые. Меня невольно передергивает.

– Честно говоря, немного неприятно наблюдать, как они друг к другу клеятся, но я в жизни не видела его таким счастливым, – я на мгновение замолкаю. – Они… готовят вместе. Она невероятно терпеливо переносит его кулинарные выходки. А я, по-моему, уже начинаю толстеть. – Я встаю напротив большого зеркала и нарочно выпячиваю живот. – Слишком много тортов.

– Ты прекрасна, – не соглашается Макс.

– А если меня разнесет до жутких размеров, как ту маленькую девочку из фильма «Чарли и Шоколадная фабрика»? – спрашиваю я.

– Ее звали Виолетта Борегард, – говорит он. – И да, даже если тебя разнесет, ты останешься прекрасной.

– Ты и впрямь знаешь все на свете, – говорю я, забираясь под одеяло.

– Ты тоже. Просто иногда забываешь о мелочах.

– Не хочешь зайти? – спрашиваю я. Это наша общая шутка. Я знаю, что он не придет, но это не значит, что я не хотела бы его видеть.

Макс хрипловато смеется.

– Мы же оба знаем, что хочу, но мама очень внимательно следит за мной с того дня, как узнала, что мы встречаемся. Ты ей нравишься, – поясняет он. – Но она не в восторге от того, что ты так близко живешь. Говорю тебе, она каждую минуту стучит мне в дверь, чтобы проверить, дома ли я.

– Замечательно, – ворчу я. – Может, мне пойти вниз и попросить Маргарет повторить процедуру, чтобы ты вернулся в мои сны?

– Ну, только если хочешь полюбоваться, как твой папа с ней целуется, – предупреждает Макс. Я визжу, и мы оба взрываемся смехом. – Кстати, – говорит он. – Мы же оба знаем, что я тебе до сих пор снюсь. И ты мне. Просто это больше не общие сны.

Мы замолкаем, и я несколько секунд слушаю, как он дышит. Это так успокаивает. Больше у меня нет никаких проблем со сном. Это единственный шумовой аппарат, который мне нужен.

– Что? – спрашиваю я через несколько секунд, услышав, как Макс тихо смеется на том конце линии.

– Не могу поверить, что когда-то всего этого не было, – говорит он.

– Продолжай, – говорю я, краснея. – Мне нравится, куда ты клонишь.

– Я о том, что на самом деле ты мне всегда снилась. Но всего несколько месяцев назад ты не существовала. Ты была просто человеком, встречи с которым я ждал каждую ночь, с которым ненавидел прощаться. Ты была моим секретом. Девчонкой моей мечты.

– Повтори последнюю фразу, – прошу я.

– Я это уже миллион раз говорил, – бормочет Макс. – Нужно будет записать на диктофон на твоем телефоне.

– Отличная идея! – говорю я. – Поставлю на звонок!

– Элис, я пошутил.

– А я все жду, когда ты повторишь, что сказал, – требую я.

Макс вздыхает, но это радостный вздох.

– Элис Роуи, ты – девчонка моей мечты.

Я тихо улыбаюсь.

– Но сейчас мне пора спать, – говорит Макс.

– Нет! – сопротивляюсь я.

– Да, – говорит он. – Увидимся через… – он замолкает на мгновение. – Шесть с половиной часов? Пора идти. Скоро увидимся, – и после всего случившегося он не потерял своей серьезности.